Боевая машина любви
Шрифт:
И все равно сани двигались с такой скоростью, которая Нана и не снилась. В этом не было ничего удивительного – северные кони умели ходить по снегу в отличие от пиннаринской неженки Нана.
– Пошла засранка! Что ты ползешь, как мертвая! – приговаривал ямщик.
Эта знакомая картина, какими полнятся все зимние дороги от Нелеота до Северной Лезы, весьма обрадовала Эгина. В конце концов, это был первый человек, встреченный им с того момента, как они утром свернули на суэддетский тракт возле заброшенного лесничества.
– Э-гей!
Услышав голос Эгина, мужик натянул поводья и остановил лошадь. Кнут, однако, откладывать он не спешил. В самом деле, что хорошего можно ожидать от «деловых» встреч в зимнем лесу?
– Доброй ночи! – начал Эгин, приблизившись к саням на расстояние, с легкостью преодолеваемое голосом, но не кнутом.
– Ну, доброй.
– Я и мой слуга попали в беду. Нам нужна помощь. Не мог бы ты довезти нас до Малых Пней?
– Так это же в другую сторону!
– Как это «в другую сторону»?
– Да так. Возле лесничества надо было вправо забирать.
– А указатель на что? Там ясно написано было. На Малые Пни – сюда.
– Да кто ж на указатели-то смотрит! Дорогу знать надо!
В словах ямщика была посконная крестьянская правда. Эгину не хотелось спорить. Хотелось ему одного – увидеть сейчас перед собой того выродка, что перевернул указатель. «А может, я его уже и видел сегодня», – пришло в голову Эгину, когда он вспомнил об оборотне Дроне со Змеиного Брода.
– Хорошо. Ну а куда эта дорога ведет?
– Там тупик, – ямщик махнул перед собой рукавицей.
– А в тупике что?
– Замок моей госпожи.
– И как зовут твою госпожу?
– Госпожа Еля.
– Благородная?
– Еще какая благородная! Из самой Суэддеты баре свататься так и ломят!
– Довезешь нас туда?
– Не-е. Не довезу. Сами езжайте, коли охота есть.
– Не на чем нам. Одна лошадь от волков сбрендила. Вторая еще вчера вечером околела.
– Так то ваша там лежала, что ли? – повеселевший ямщик кивнул головой на дорогу за своей спиной.
– Наша.
– Только кости и лежат. Ох и почистили ее серые! – ямщик потер ладонью о ладонь, словно бы радовался волчьей удаче.
– Вот и я говорю – довези нас к своей госпоже. Я хорошо заплачу.
– Довезти-то я могу. А что толку?
– Как это – «что толку»? – удивился Эгин. – Мы там переночуем у твоей благородной госпожи. А утром уедем. За деньгами дело не станет.
– Да положить моей госпоже на твои деньги, иноземец! – беззлобно заметил ямщик. – У нее своих столько, что она ими до Суэддеты дорогу может замостить.
Эгин почувствовал, что его аргументация зашла в тупик. Но упускать такой шанс ему тоже не хотелось.
– Уверен, твоя госпожа не будет возражать, если мы переночуем на сеновале. А тебе тоже пять золотых лишними не будут, верно?
Глаза ямщика алчно блеснули.
– Ладно, если невтерпеж, садись. Но смотри: если госпожа скажет «нельзя», значит придется вам под стеной ночевать. А потом топать назад, не солоно хлебавши. А пять золотых уже тю-тю. В жизни такого не припомню, чтобы моя Елюшка кого-то постороннего в замок переночевать пускала. Я при ней уже скоро пять лет как конюх.
«Целых пять! Вот она, конюхова Вечность!»
Эгин не улыбнулся.
Замок, как оказалось, располагался совсем не далеко от того места, где стали на ночлег Эгин и Есмар. На карте Эгина он тоже, как ни странно, был обозначен и именовался Девичьим.
Замок был древним и шикарным. С первого взгляда было видно, что за последние сто лет он подвергался множественным перестройкам, достройкам и усовершенствованиям. Чувствовалось, что деньги у хозяев и впрямь водятся, поскольку возня с родовыми гнездами – дело разорительное.
Было за полночь. Тем не менее, один из флигелей был ярко освещен от первого до четвертого этажа. Оттуда разносились мелодичный плач лютен, кряканье дудок и хмельной женский смех. Эти жизнеутверждающие звуки достигали даже караульной будки, у которой ямщик остановил сани, где сидели Эгин и Есмар.
– Это кто такие? – спросил ямщика рослый детина в нагруднике и с огромным тисовым луком на плече.
«Зачем ему лук, когда при его службе полезней короткий меч?» – спросил себя Эгин.
– Ночевать просятся, – отвечал за Эгина ямщик.
– Не велено.
– Вот и я им говорил, что не велено. Не верят.
– Чем умничать, так лучше бы госпоже своей доложил, – предложил Эгин.
– Госпожа занята. Так что заворачивайте отсюда.
– Я дам тебе золотой, если доложишь, – гнул свою линию Эгин.
– Не велено.
– Дам два, – нагнетал Эгин.
– Не велено.
– Дам три.
Караульный отрицательно покачал головой. Сама неподкупность.
– Я же тебе говорил, – доверительно сказал ямщик. – Предупреждал тебя по-человечески.
– Дам четыре.
Ямщик, которого вся эта сцена успела утомить, сбросил вещи Эгина и Есмара с саней и, легонько наподдав лошади, поехал в сторону конюшен по своим делам.
– Дам пять, – не отставал Эгин.
Когда счет дошел до двадцати, караульному наконец-то надоела эта лестная для его самолюбия торговля.
– Ладно, сворачивайтесь. Не то я сейчас кликну подмогу. И тогда вам мало не покажется.
Угроза была серьезной. Но Эгину очень не хотелось отступать. Отказаться от теплого ночлега хотя бы и в сухом сене, находясь от него на расстоянии двух метров да и еще после всего того, что они с Есмаром пережили этой ночью?!