Боевое Знамя

Корнуэлл Бернард

– Назад!
– крикнул Медликотт, и его солдаты начали вылезать из неглубокой канавы.

– Стоять и драться, чёрт возьми!
– рявкнул Старбак, но паника заразительна, и рота промчалась мимо него. Секунду Старбак стоял в широкой канаве один, а потом увидел открытые рты атакующих янки в десяти шагах впереди и побежал спасать свою шкуру. Он ждал, что в любое мгновение ему в спину вонзится пуля, пока взбирался по западному склону канавы, последовав за ротой Медликотта в заросли кустов и молодой поросли.

Янки учуяли победу. Они возбужденно кричали, спрыгивая

в канаву и взбираясь на противоположный склон. Их знамена рванули вперед. Между Легионом и каролинцами Хадсона открылся проём, и в него ринулась пехота северян, обнаружив неохраняемую отвальную яму. Как волна освобожденной прорывом плотины воды, они хлынули в эту ложбину, но наткнулись на завал. На секунду они отпрянули, потому что спутанные ветки помешали стремительному продвижению, а потом растеклись по бокам преграды, поднявшись к краям ямы.

– Пли!
– полковник Свинерд привел с холма арканзасский батальон Хаксалла, чтобы противостоять атаке янки, когда они попытались выбраться из отвальной ямы. Винтовки обрушили в яму огонь. Мятежники не могли промахнуться, потому что янки набились туда, как сельди в бочке.
– Пли!
– приказал майор Хаксалл, хлестнул второй залп, и показалось, что вся масса янки задрожала, как раненое животное.

– Постройте своих людей и деритесь!
– гневно рявкнул Свинерд Старбаку.
– Деритесь, чёрт возьми!

– Чёрт!
– Старбак находился в замешательстве. Атакующие в яме были уничтожены, но всё новые янки перебирались через канаву и атаковали через кустарник, где им оказывала сопротивление кучка упрямых южан. Старбак вслепую пробирался по лесу в поисках солдат, любых солдат, но натыкался только на хаос, а потом заметил Питера Ваггонера, огромного сержанта и любителя библии из четвертой роты. Боже ты мой, подумал Старбак, но если четвертая рота отброшена от железнодорожного полотна, то, должно быть, и весь Легион покинул позиции.

– Ваггонер!

– Сэр?

– Где твоя рота?

– Здесь, сэр! Здесь! И там, испуганно скорчившись за спиной огромного сержанта, находилась большая часть четвертой роты. Капитан Пайн пытался выстроить солдат в шеренгу и орал, чтобы встали и сражались.

– Примкнуть штыки, - приказал Старбак, - за мной! Ура! Бога ради, не молчите!

Леденящее кровь улюлюканье мятежников прорезало воздух, когда рота последовала за Старбаком в сторону железнодорожного полотна. Чёрт возьми, их не разобьют! Перед Старбаком появились янки, и он выстрелил из револьвера одному из них прямо в лицо, которое, казалось, исчезло в красной пелене, а от отдачи у Старбака дернулось плечо. Он чуть не поскользнулся в луже крови и снова выстрелил в гущу синих мундиров впереди.

– В атаку!
– заорал он.
– В атаку!

И солдаты Ваггонера пошли за ним, вопя как выпущенные на волю демоны, а потерявшие порядок янки отпрянули. К отчаянной атаке через кустарник присоединились и другие группы рассеянных по лесу легионеров, так что теперь Старбак вел в эту безумную, безнадежную и злобную контратаку почти треть полка. Северяне были в шаге от победы, но внезапно смешались от неожиданного сопротивления.

Янки

отступили.

Старбак вновь нырнул на железнодорожное полотно. На противоположном склоне северянин поскользнулся, оглянулся и вскинул винтовку. Старбак выстрелил в него, услышал крик, а потом перепрыгнул через падающее тело и, споткнувшись, распластался на вершине насыпи. Над его головой грохнул выстрел, а потом мимо хлынула волна солдат полка, и огромная рука подняла его на ноги.

– Давайте, сэр!
– это был сержант Питер Ваггонер. Где-то выпалила пушка, добавив к гулу сражения новый звук. За спиной Старбака, на краю отвальной ямы, по-прежнему звучали залпы, превращая лощину в склеп. Янки отступали, оглушенные яростью контратаки мятежников. Старбак пробежал мимо груды тел, убитых в винтовочной дуэли, которая предшествовала второй атаке янки. Он понял, что уже не командует солдатами, и теперь они дерутся, управляемые инстинктом, без четких приказов, и рванул вперед, чтобы попытаться обогнать их и каким-то образом снова вернуть под контроль.

Янки вытащили к краю леса маленькую пушку. Орудие едва достигало четырех футов и имело короткий и широкий ствол. Им удалось выстрелить один раз, и теперь команда из четырех человек отчаянно пыталась оттащить орудие обратно в лес, чтобы спасти его от вопящей, обезумевшей от сражения серой волны. В спешке одно из колес пушки застряло в дереве, и отступление батареи остановилось.

– Пушка!
– крикнул Старбак.

Если он сможет направить людей к орудию, то это даст шанс восстановить контроль над Легионом.

– К пушке!
– повторил он и сам побежал в сторону орудия.

Что-то больно стукнуло его в левое бедро, заставив развернуться и чуть не сбив с ног. Он сделал неуверенный шаг, ожидая, что боль вот-вот обожжет тело. Глубоко вздохнул, приготовившись закричать, но вместо этого чуть не всхлипнул, почувствовав, как по ноге потекла влага, а потом понял, что вражеская пуля просто пробила фляжку. Это была не кровь, а вода. Бедро болело, но ранен он не был, и вместо крика от боли он издал дерзкий вопль облегчения. Воздух вокруг наполнился воплями мятежников. Один из канониров янки, понимая, что застрявшее орудие потеряно, склонился к нему, чтобы потянуть за запальный шнур, и Старбак, с ужасом осознав, что пушка заряжена и град картечи вот-вот обрушится на его солдат, сделал последний выстрел из револьвера. Он увидел яркую вспышку на стволе пушки, когда пуля отрикошетила от бронзы, и потом эта последняя пуля свалила вражеского канонира наземь.

– Легион!
– заорал Старбак.
– Ко мне!

Теперь он был уже среди деревьев, в нескольких ярдах от пушки. Янки бежали по переломанному и затянутому дымом лесу с искромсанными пулями деревьями.

– Легион! Легион! Легион!
– кричал Старбак. Он добрался до пушки и положил властную руку на поцарапанный пулями ствол.
– Легион! Встать в шеренгу! Встать в шеренгу! Пли! Легион! Легион!
– он орал, как безумный, словно мог навязать свою волю возбужденным солдатам лишь силой мысли и голоса.
– Становись!
– отчаянно выкрикнул он.