Боевое Знамя
Шрифт:
Старбак взвел револьвер:
– Каким же образом виргинец встретился с католичкой из Терре-Хоут?
– ему пришлось прокричать вопрос - вокруг трещал ружейный огонь.
– Она приходится мне кем-то вроде дальней родственницы. В первый раз мы встретились, когда она приехала в Фалконер на семейные похороны, - Дейвис выругался, но не из-за воспоминания об ушедшей любви - просто брандтрубка нагрелась и треснула. Капитан отбросил винтовку в сторону и подобрал с трупа другую. Где-то в дыму сражения закричал юноша. Он все кричал и кричал, прерываясь лишь за тем, чтобы вдохнуть воздуха. Дейвис вздрогнул от этих кошмарных звуков.
– О Господи, - цинично произнес он, когда вопли внезапно оборвались, - опусти меня обратно.
– Когда же вы перестанете это повторять, - сказал Старбак.
– Мне на нервы действует.
– Предпочтете цитату из библии?
– спросил Дейвис.
– Овцы на заклание, например, - предложил он, неверно передав слова Исайи.
– Меч Господа обагрится кровью, - Старбак, выпустив две пули из револьвера, предложил свою цитату.
– Утучнеет от тука, от крови агнцев и козлищ [21] .
21
Библия, Исаия 34:6.
Дейвис от таких взглядов на жизнь невольно содрогнулся:
– Всё забываю, что вы из студентов-богословов.
– Ветхий Завет - самое то для подготовки солдата к предстоящему сражению, - снова поддел его Старбак. Он опустил револьвер и прислушался к звукам сражения. Стрельба со стороны янки явно ослабевала.
– Долго не выстоят, - заметил он. Во рту было так сухо, что даже разговор давался с трудом. Разбитую фляжку он давно заменил новой, но и она опустела. Нат нагнулся и отстегнул от трупа еще одну.
– Ее звали Луиза, - произнес Дейвис.
– Кого?
– спросил Старбак, поднося флягу ко рту. Наградой его усилиям послужили несколько капель едва теплой водички.
– Кого?
– повторил он вопрос.
– Дальнюю родственницу-католичку из Индианы, - объяснил Дейвис, вставляя капсюль в винтовку.
– А два года назад она выскочила замуж за торговца зерном.
– Если сейчас повезет, шлепнете ублюдка, - ответил Старбак, - и милая Луиза станет уважаемой всеми молодой вдовушкой, а вы женитесь на ней после войны, - он разрядил весь барабан в дымовую завесу.
– Продолжать огонь!
– закричал он своей роте и, хлопнув Дейвиса по плечу, пошел к задним рядам Легиона.
– Засранцы отходят, ребята! Продолжать стрельбу, продолжать стрельбу!
– он на ходу перезаряжал револьвер, даже не глядя на само оружие. Старбак невольно вспомнил свой первый день на поле боя, когда не получалось зарядить револьвер, ибо руки его тряслись и перед глазами всё плыло. Теперь же для этого ему не надо было смотреть и даже думать.
Легион всё стрелял и стрелял, но ответного огня практически не было - разве что случайный снаряд, выпущенный небольшой гаубицей, разорвется на опушке. Но этих снаряды были нацелены слишком далеко и разрывались, не нанося никакого урона, среди поваленных деревьев за спинами солдат.
Прореженные меткими выстрелами мятежников шеренги янки, спотыкаясь среди мертвецов, отступали к насыпи.
Существовала опасность того, что янки, дойдя до железной дороги, могут залечь, и Старбак подумал, что его вымотанным и окровавленным солдатам придется идти в штыковую, чтобы погнать северян дальше, но за секунду до того, как он приготовился отдать приказ, огромная волна атакующих хлынула с запада.
Те самые северяне, что прорвались на открытую местность сквозь ряды мятежников, теперь мчались обратно. Подгонял их тот самый арканзаский батальон Хаксалла, затем они были перехвачены бригадой, посланной Ли в поддержку людям Джексона. И теперь северяне отступали по всем фронтам.
– Пропустить их?
– закричал Старбаку Хадсон. Нужно было выбирать - разомкнуть ряды, пропустив северян обратно к насыпи, или же, развернувшись, драться, но Хадсон намекал именно на первый вариант - дать врагу возможность вернуться домой. Северян было слишком много, чтобы истощенные сражением мятежники могли вступить с ними в схватку, особенно учитывая тех янки, что вели огонь с насыпи. Выбрать сражение значило вести стрельбу и на запад, и на восток, поэтому Старбак благодарно согласился с Хадсоном и отвел правый фланг Легиона в сторону. Отступающий противник хлынул мимо.
Старбак наблюдал, как разрозненные группки янки бегут мимо него. Затем что-то неподалеку от холма всплыло его боковом зрении. Обернувшись вправо, он увидел, как небольшая группа одетых в серое людей бежит параллельно врагу, оставаясь, однако, на безопасном расстоянии. Майор Медликотт и капитан Мокси вели отряд солдат, который пытался влиться в ряды Легиона и при этом остаться незамеченными.
Старбак направился к беглецам:
– Где вы были?
– спросил он Медликотта.
– О чем вы?
– резко ответил Медликотт. Он отвернулся от Старбака и прицелился в бегущих в полусотне шагов от него янки.
Старбак рывком опустил ствол винтовки.
– Где вы были?
– Янки оттеснили нас, - дерзкий тон Медликотта побуждал Старбака обвинить его во лжи.
– Мы пытались пробиться к своим.
Старбак знал, что ублюдок лжет. Он видел солдат Медликотта - ни один из них совершенно точно не сражался. Глаза их не покраснели от едкого дыма, губы не почернели от пороха, в глазах их не было того бешенного, наполовину испуганного, наполовину дикого выражения доведенных до грани людей. У каждого по-прежнему имелся красный полумесяц - символ их преданности Вашингтону Фалконеру, и каждый из них, Старбак был уверен, прятался большую часть дня.
Но доказать что-либо он всё равно ничего не мог, поэтому Старбак принял ложь Медликотта:
– Продолжайте драться, - сказал он.
Нат понимал, что конфликт с майором он выдержал слабо, и подозрение это подтвердилось громким хохотом Мокси. Смех резко оборвался, когда донесся неожиданный, разрывающий слух рев взрывающихся за насыпью снарядов. Артиллерия мятежников, последние несколько минут занятая на юге, сменила прицел и вела огонь по позициям напротив бригады Свинерда. Эффект от визжащих, взрывающихся снарядов был рассчитан на то, чтобы заставить вражеские гаубицы отступить от лесной опушки, а отступающих янки - вернуться в укрытие железнодорожной канавы.
– Выбейте их оттуда, Старбак!
– тут же раздался с холма крик Свинерда.
Янки внезапно осознали ценность железнодорожного полотна и вовсю пользовались им, как укрытием, чтобы вести беспокоящий огонь по позициям Легиона. Южане стреляли в ответ, но всё же мятежникам приходилось хуже всего. Старбак, по-прежнему находившийся позади рот правого фланга, сложил ладони у рта.
– Примкнуть штыки!
Он наблюдал за своими людьми - скрючившимися за расщепленными деревьями и крепящими длинные штыки на почерневшие, горячие стволы винтовок. Повернувшись, Нат увидел, что жалкие солдаты Мокси заняты тем же. На Мокси всё еще была сорочка с жабо, которую он отыскал, мародерствуя на станции Манассас, и внезапно этот пышный наряд вызвал в Старбаке еще больший приступ ненависти. Он стряхнул с себя это чувство, одновременно заряжая каморы своего новенького револьвера Адамса.