Боевое Знамя

Корнуэлл Бернард

– Но вы должны иметь ввиду, что со мной Господь, так что к моим губам не прикоснется ни капли спиртного.

– Очень рад это слышать, сэр. Святой во плоти, это про вас, сэр, - ирландец улыбнулся и ретировался.

Той же ночью, после того как Свинерд посетил молитвенное собрание Легиона, слышали, как он громко молился в своей палатке. Этот человек определенно находился в агонии. Он страстно желал спиртного, боролся с этим и призывал Господа помочь ему в его битве. Старбак и Траслоу вдоволь наслушались жалких страданий и направились в шалаш Мерфи.

– Еще один день Мерф, - Старбак

протянул ему последние два доллара из своего недавнего жалования.
– Два доллара на то, что завтра ночью к этому же времени он будет пьян в стельку, - озвучил свой вариант Старбак.

– Я тоже ставлю два бакса на завтрашнюю ночь, - добавил Траслоу, протягивая свои деньги.

– Вы и с два десятка других говорят то же самое, - неуверенно протянул Мерфи, и указал на двух солдат с ранцем, набитым банкнотами Конфедерации.
– Добрая половина денег предвещает, что ему и эту ночь не сдюжить, другая половина дает ему время до завтрашнего заката. Я не могу предложить тебе приличную ставку, Нат. Я ударю по своему карману, если предложу тебе ставку лучше двух к одному. Едва ли стоит рисковать своими деньгами при таких ставках.

– Слушай, - ответил Старбак. В тишине все трое могли различить всхлипы полковника. Палатка полковника была освещена, и увеличенная в размерах тень Свинерда металась по всей палатке, моля Бога о помощи. Два его раба, как громом пораженные внезапной переменой поведения своего хозяина, бессильно сидели на корточках снаружи.

– Бедный ублюдок, - проговорил Мерфи.
– Этого с лихвой хватит, чтобы отвратить от выпивки.

– Два к одному?
– спросил Старбак.
– На завтрашнюю ночь?

– Ты уверен, что тебе не хочется поставить свои деньги на сегодняшнюю?
– спросил Мерфи.

– До сих пор он дотерпел, - заметил Траслоу.
– И скоро заснет.

– Тогда на завтрашнюю ночь, - невозмутимо ответил Мерфи, сперва взяв два доллара у Старбака, а потом два доллара, поставленные сержантом Траслоу. Когда обе ставки были учтены в записной книжке Мерфи, Старбак прошелся мимо палатки полковника и заметил скорчившегося у входа лейтенанта Дейвиса.

– Какого черта..., - начал было Старбак, но Дейвис обернулся к нему, приложив палец к губам. Старбак вгляделся и заметил, что лейтенант проталкивал наполовину полную флягу бренди под полог палатки.

Дейвис отполз в сторону.

– У меня тридцать баксов горят, Нат, - прошептал он, встав на ноги, - так что надумал помочь своим деньжатам.

– Тридцать баксов?

– Сравнял шансы, - сказал Дейвис, смахивая пыль с панталон.
– Полагаю, у меня беспроигрышный вариант. Только послушай этого придурка!

– Нечестно так поступать с человеком, - жестко бросил Старбак.
– Ты должен стыдиться своего поступка!
– он нагнулся, протянул руку под палатку и достал спиртное.

– Верни ее на место!
– потребовал Дейвис.

– Лейтенант Дейвис, - сказал Старбак, - я лично вырву кишки из вашей чертовой пасти и засуну их в ваш вонючий зад, если еще раз замечу вас или кого-нибудь другого, пытающегося поставить под угрозу раскаяние этого человека. Вы хорошо меня поняли?
– он надвинулся на высокого и бледного очкастого лейтенанта.
– И я,

чёрт вас дери, не шучу, Дейвис. Этот человек пытается искупить свои грехи, а вы способны тольк насмехаться над ним? Господь всемогущий, вот что действительно приводит меня в ярость!

– Ладно, ладно!
– ответил Дейвис, напуганный приступом гнева Старбака.

– Я серьезно, Дейвис, - добавил Старбак, хотя лейтенант и не ставил под сомнение его искренность.
– Я прибью тебя ко всем чертям, если еще раз попытаешься повторить свои фокусы, - сказал Старбак.
– А теперь проваливай отсюда.

Старбак оставался на месте, пока лейтенант не скрылся в ночи, и затем облегченно вздохнул.

– Мы прибережем это для завтрашней ночи, - сказал он Траслоу, довольно размахивая оставленной Дейвисом флягой.

– И подложим ее в палатку Свинерду?

– Именно. Пусть Дейвис катится ко всем чертям со своими тридцатью долларами. Мне деньги нужнее.

Траслоу подошел к своему капитану.

– Что действительно любит этот страдающий ублюдок, так это добрый бренди.

– Что ж, может, нам и удастся его раздобыть завтра на поле битвы, - сказал Старбак, и эта находка казалась вполне возможной - несмотря на то, что после сражения прошло три дня, в лесу и в сломанных колосьях пшеничных полей еще лежали раненые. И в самом деле, мертвецов и раненых было так много, что лишь своими силами мятежники были не в силах отыскать всех, поэтому было заключено перемирие, и солдатам из армии генерала Бэнкса предоставили возможность спасти своих людей.

День перемирия занялся жарким и знойным. Большинству солдат Легиона было приказано помочь осмотреть подлесок в том месте, где захлебнулась атака янки, но роту Старбака заставили валить лес и сооружать огромный погребальный костер для сожжения павших лошадей пенсильванской кавалерии.

На главной дороге позади погребального костра вереница легких рессорных санитарных повозок везла раненых янки. Транспортные средства северян, специально построенные для нужд армии, составляли разительный контраст с фермерскими телегами и захваченными армейскими фургонами, которые использовали в качестве санитарного транспорта мятежники, так же как обмундированные и хорошо экипированные солдаты северян выглядели намного щеголеватей мятежников. Капитан из роты пенсильванцев, ответственный за погрузку санитарных повозок, подошел к людям Старбака, поинтересовавшись, который из оборванцев является их офицером.

– Дик Левергуд, - представился он Старбаку.

– Нат Старбак.

Левергуд по-дружески предложил Старбаку сигару и лимонад.

– Это из концентрата, - произнес он, извиняясь, что лимонад сделан из порошка, - но на вкус не так уж плох. Мне его мать прислала.

– Может, вы предпочли бы виски?
– Старбак протянул Левергуду бутылку.
– Хороший северный виски, - с озорством добавил Старбак.

К легионерам присоединились и другие пенсильванцы. Они обменивались газетами, а куски табака менялись на кофе, хотя самая оживленная торговля велась за доллары Конфедерации. Каждый северянин желал купить банкноту Юга, чтобы послать домой в качестве сувенира, и цена плохо отпечатанных денег южан с каждой минутой росла.