Боевое Знамя
Шрифт:
– Как раз хотел об этом сказать, сынок, - подтвердил Гэллоуэй, - прямо за спиной янки. А теперь не мог бы ты добыть огоньку для мой сигары?
– Конечно, сэр, - часовой побежал обратно к костру и вытащил из огня деревяшку. Пламя вспыхнуло, осветив еще двух мужчин, сидящих в тени за костром.
– Сержант Дэрроу?
– тихо позвал Гэллоуэй.
– Сэр?
– Позаботьтесь о них, когда мы пройдем. И никакого шума.
– Да, сэр.
Часовой поднес огонь Гэллоуэю, который наклонился, чтобы закурить. Как и на всех, на майоре был плотно застегнутый плащ поверх мундира.
– Спасибо, сынок, - сказал он, затянувшись.
–
– Да, сэр. Там есть сельский дом.
– Не промокни сегодня ночью, сынок, слышишь меня?
– произнес Гэллоуэй и поскакал дальше. Он не оглянулся, когда Дэрроу со своими людьми обезвредили пикет. Обошлось без выстрелов, лишь жуткая серия глухих ударов прорезала тишину. Справа от Гэллоуэя находился обоз, где хранились боеприпасы бригады, а впереди, за мокрыми деревьями, он разглядел фермерский дом и палатки, отмечавшие расположение штаба бригады. Гэллоуэй придержал лошадь, чтобы отряд Адама смог с ним поравняться.
– Теперь ваша очередь, - сказал он Адаму, - сожгите дом.
– Сжечь?
Гэллоуэй вздохнул.
– Если его использует враг, Адам, то да. Если в нем полно женщин и детей, то нет. Чёрт побери, мы ведь на войне!
– Есть, сэр, - отозвался Адам и поскакал вперед.
Гэллоуэй затянулся сигарой и направил лошадь к повозкам с припасами, у которых под примитивным укрытием, сделанным из натянутого между оглоблями двух повозок брезента, сидела дюжина чернокожих возниц. У края укрытия поблескивал небольшой костерок.
– Как вы там, ребята?
– обратился к ним Гэллоуэй, вглядевшись сквозь дым от костра, - и где боеприпасы?
– В белых телегах, мастер, вон там, - ответивший ему человек вырезал из куска дерева женскую голову.
– У вас есть приказ от квартирмейстера, сэр?
– Хорошая резьба, правда хорошая. А мне это никогда не удавалось. Думаю, просто лезвие было слишком тупым. Конечно, у меня есть приказы, парень, все приказы, которые тебе нужны, - Гэллоуэй махнул вознице рукой и направил лошадь в сторону ближайшей телеги с боеприпасами, окрашенной в белый цвет и покрытой грязной парусиной. Пока Гэллоуэй ехал к ней, он достал из седельной сумки запал и льняной мешочек с порохом из кармана. Он засунул один конец запала в порох, а потом отогнул полог мокрой парусины позади телеги и увидел там штабеля ящиков с боеприпасами. Майор засунул мешочек между двумя деревянными ящиками и дотронулся горячим концом своей сигары до запала. Подождав секунду, чтобы убедиться, что запал загорелся, он опустил полог.
Пламя зашипело по заполненной порохом трубке запала, оставляя за собой небольшой сероватый дымок. Гэллоуэй уже вынимал другой маленький заряд, чтобы разместить его в следующей телеге, а остальные его люди направились к артиллерийскому парку, который охранялся кучкой ни о чем не подозревающих и вооруженных карабинами канониров. Гэллоуэй разместил второй заряд, а потом отбросил полы плаща назад, обнажив синий мундир. Он выдернул саблю и повернулся к прячущимся под укрытием возницам.
– Уносите ноги, ребята, - сказал он им.
– Давайте же, немедленно. Бегите! Мы янки!
Взорвался первый пороховой заряд. Взрыв не был громким, всего лишь глухой звук, от которого внутренняя часть покрывающей телегу парусины моментально загорелась со зловещим красным свечением. Парусина сгорела за пару секунд, а потом огонь замелькал где-то в глубине сложенных штабелями ящиков.
Возницы побежали. Один из людей Гэллоуэя наклонился и
– Не давайте им потухнуть, ребята, - крикнул Гэллоуэй тем из своих людей, которые были назначены ответственными за поджоги, а потом повел остальных в атаку на ошарашенных канониров. От сабли майора отражались языки пламени. Сержант-артиллерист еще пытался зарядить карабин, когда сабля скользнула по его лицу. Он закричал, а Гэллоуэй почувствовал лишь легкую дрожь в правой руке и вибрацию стали о кость, а потом высвободил саблю и воткнул ее острие в шею бегущего человека.
Два всадника Гэллоуэя уже спешились и начали вбивать мягкие гвозди в запальные отверстия пушек, а другие поджигали передки с наваленными на них боеприпасами, пока остальные отпускали привязанных лошадей артбатареи, выгоняя их в ночь. Оседланные лошади были захвачены, и их отвели назад к дороге. Взорвался пороховой заряд, выплеснув высоко в ночь фонтан искр. В темноте раздавались людские крики. Высоко над головой Гэллоуэя просвистела пуля.
– Горнист!
– крикнул майор.
– Здесь, сэр!
– солдат приложил инструмент к губам.
– Еще рано!
– сказал Гэллоуэй. Он лишь хотел убедиться, что горнист находится поблизости, потому что знал, что скоро он должен будет протрубить сигнал к отступлению. Он вложил саблю в ножны и вытащил многозарядную винтовку, выстрелив по людским силуэтам позади орудий. Обоз превратился в пылающий ад, а небо над головой осветилось пламенем и покрылось клубами дыма. Где-то залаяла собака и заржала лошадь. В свете костров Гэллоуэй заметил, что в темноте собираются канониры мятежников, и понял, что в любой момент на артиллерийский парк накатится контратака. Он повернулся к горнисту.
– Сейчас!
– приказал Гэллоуэй, - сейчас!
И горнист огласил отчетливой мелодией огненный хаос ночи. Майор направил лошадь через линию выстроившихся пушек, где из орудий торчали гвозди, а передки горели.
– Назад, ребята! Назад!
– отдал приказ Гэллоуэй.
– Назад!
Адам находился внутри фермерского дома, когда услышал звук горна. Он обнаружил дом пустым, за исключением двух отцовских поваров, которым приказал убежать. Сержант Хакстейбл тем временем вспугнул группу стоящих на лужайке офицеров, убив капитана в сапогах для верховой езды со шпорами, и теперь выстроил отряд Адама у канавы в дальнем конце сада, где они стреляли из винтовок по покрытыми тенью рядам Легиона. Из-за многозарядных винтовок казалось, что из-за канавы атакует целая рота пехоты.
Капрал Кемп присоединился к Адаму в доме.
– Сжечь здесь всё, сэр?
– спросил он.
– Пока нет, - ответил Адам. Он нашел висящие в холле дорогостоящий отцовский револьвер и бесценную саблю. Снаружи раздались взрывы, а потом воздух разорвал звук канонады.
– Сэр!
– крикнул сержант Хакстейбл.
– Мы больше не сможем держаться, сэр!
Бригада Фалконера вступила в сражение, и пули хлестали над фермерским двором и садом. Адам схватил отцовскую саблю и револьвер, а потом повернулся к позвавшему его из гостиной Кемпу.