Боевое Знамя
Шрифт:
– У меня есть для вас работенка, - сказал он Траслоу.
– От пленного нет никакого прока.
Человека, которого они захватили, звали Спарроу, и он был выходцем из виргинского округа Пендлтон, одного из тех капризных западных округов, что присягнули на верность Союзу.
– Я заставлю сучку визжать, - радостно заверил Траслоу.
Утро казалось бесконечным. Основная часть Легиона присутствовала на казни трех дезертиров, но даже эти солдаты, вернувшись в лагерь, выглядели оглушенными и ошарашенными ночными событиями. Из всех капитанов Легиона лишь Медликотт,
– Я мог бы сделать что-то большее, - не переставал повторять он Старбаку.
– И умереть? Не глупи. Если бы ты открыл огонь, они бы погнались за тобой и пристрелили бы, как собаку.
Дейвис содрогнулся от воспоминаний. Это был высокий и худой молодой человек в очках, тремя годами старше Старбака и с постоянным выражением тревоги на лице. До начала войны он работал в адвокатской конторе своего отца и часто признавался Старбаку в своих страхах, что никогда не сможет овладеть всеми хитросплетениями этой профессии.
– Они знали, что в доме женщины, - сказал он теперь Старбаку.
– Я знаю. Ты мне уже говорил, - тон Старбака был черствым и безапелляционным. С его точки зрения, не было никакого смысла бесконечно обсуждать ночную трагедию в тщетных попытках найти утешение. Нужно было расчистить место событий, отомстить за них и позабыть, вот почему он направил свою роту вытаскивать тела из сгоревший дотла таверны. Дейвис пришел понаблюдать за работами, возможно, чтобы напомнить себе, что он едва спасся от участи этих обугленных и съежившихся тел.
– Мерфи сказал им, что внутри женщины, - негодующе произнес Дейвис.
– Я это слышал!
– Не важно, - ответил Старбак. Он наблюдал за близнецами Коббами, копающимися в пепле в центре сгоревшего здания. Изард Кобб нашел несколько монет и доску для игры в криббидж из слоновой кости, которые каким-то образом уцелели в пожаре.
– Отдайте это сержанту Ваггонеру!
– крикнул им Старбак. Только что получивший повышение Ваггонер был назначен ответственным за сбор тех немногих жалких ценностей, которые удалось спасти из сгоревшей таверны.
– Но это важно!
– запротестовал Дейвис.
– Они убили женщин!
– Бога ради...
– Старбак повернулся в сторону бледного близорукого Дейвиса, - ты скоро получишь чин капитана, и твоим солдатам не захочется слушать про то, что прошлой ночью пошло не так. Они захотят услышать, как ты намереваешься найти проклятого сукиного сына, который это сделал, и прикончить его.
Дейвис выглядел потрясенным:
– Чин капитана?
– Полагаю, что да, - подтвердил Старбак. Ночной ужас буквально обезглавил Легион Фалконера, и это значило, что либо многих повысят в звании, либо придется переводить людей из других полков.
– Может, Дятел вернется?
– с тоской спросил Дейвис, словно полковник Бёрд мог справиться со всеми проблемами Легиона.
–
Он внезапно повернулся, чтобы снова взглянуть на руины.
– Кобб! Если прикарманишь это серебро, я тебя повешу!
– Я ничего не прикарманил! Хотите меня обыскать?
– Я обыщу твоего брата, - отозвался Старбак, и понял, что его подозрения в том, что Изард Кобб передал монеты своему брату Итану, оказались чистой правдой.
– Отдай деньги сержанту Ваггонеру, - велел он Итану Коббу и проследил, чтобы его приказ был исполнен.
– А теперь вытащите вон то тело, - он указал на почерневшую фигуру одной из поварих Маккомба.
Изард Кобб изобразил ужас.
– Она же негритянка, капитан!
– запротестовал он.
– Если бы она выжила, ты был бы рад завалить ее в постель, так что теперь можешь отнести ее в могилу. И со всем уважением!
Старбак подождал, пока братья Коббы нагнулись, чтобы выполнить задачу, а потом обернулся к Дейвису.
– Ленивые сукины дети.
– Все Коббы ленивы, - согласился Дейвис, - и всегда такими были. Их семья испоганила кусок превосходной земли в низине у ручья Хэнки, просто истощили ее и привели в негодность. Такая жалость.
Его осведомленность в подобных вещах служила напоминанием о том, что Легион до сих пор главным образом состоял из людей, живущих в радиусе дневной прогулки от Фалконера, из людей, которые знали друг друга, семьи своих товарищей и род их занятий. Люди вроде чужака Старбака являлись исключением. Это чувство принадлежности к одной сплоченной семье только добавляло полку боли - когда майор Хинтон был убит, Легион потерял не только старшего офицера, но и друга, помощника церковного старосты, зятя, кредитора, товарища по охоте и, прежде всего, соседа, а со смертью капитана Мерфи потерял бы и еще одного.
– Но всё равно, - заявил Дейвис, - Дэн Медликотт - порядочный человек.
Старбак считал Дэниела Медликотта пронырливым, нескладным и трусливым, но он также знал, что лучше его не критиковать перед лицом земляков. Он повернулся, чтобы посмотреть, как Итан Кобб отряхивает от пепла искореженное тело. Допрос с пристрастием, проведенный Траслоу с захваченным кавалеристом, выявил, что за резню нес ответственность не Адам, а человек по имени Блайз, но Старбак всё равно ощущал страшную злость на своего былого друга. Адам так долго разглагольствовал о высокой морали, читая проповеди о священном деле Севера, а теперь приехал с людьми, убивающими женщин.
– Старбак!
– позвал полковник Свинерд со стороны дороги у сгоревшего обоза.
Старбак велел Траслоу принять командование, а потом подошел к Свинерду.
– Пять погибших женщин, - хриплым голосом доложил Старбак итоговые цифры.
– Две поварихи, жена Маккомба и две девушки наверху.
– Шлюхи?
– Они были вполне порядочными девушками, - ответил Старбак.
– По крайней мере, одна из них.
– Я думал, посещение таверны запрещено?
– Так и было, - согласился Старбак.