Боевой гимн
Шрифт:
— На этот раз мы никого не бросим.
С залитым кровью лицом Ганс выглянул за край бруствера, и в следующую секунду бантагская пуля вонзилась в земляную насыпь в дюйме от его щеки. Он пригнулся и прислонился спиной к стене бастиона, чтобы перевести дыхание. Тут же к Гансу подползла санитарка-чинка и начала осматривать его сочившийся кровью кривой шрам, тянувшийся ото лба вниз через щеку. Неподалеку лежал труп бантагского солдата, нанесшего ему штыком эту рану.
Женщина лопотала что-то на своем языке. Ганс вяло отмахивался от нее, но чинка с неожиданной силой отвела его руки и быстро перебинтовала сержанту голову.
К ним ползком подобрался Кетсвана.
— Бантаги опять строятся в колонну к югу от форта. Похоже, их там целый полк.
— Они собираются устроить еще один штурм ворот, чтобы мы стянули туда все свои силы, — объяснил зулусу Ганс. — А сами в это время захватят южную стену.
Из отчаянной жестикуляции чинки было очевидно, что женщина настаивает на том, чтобы Ганс отправился в безопасное место и лег в постель. Старый янки улыбнулся и покачал головой. Недовольно поджав губы, санитарка поползла дальше вдоль стены бастиона.
— Позаботься о том, чтобы всех раненых отнесли в чинский квартал. Следующего такого штурма мы не выдержим. Когда бантаги попрут сюда, мы всыплем им по первое число, но я уверен, что мы не сможем отбить их натиск и придется отступать.
Кетсвана неуклюже отсалютовал ему, очевидно подсмотрев этот жест у Григория и Алексея, и вернулся на свою позицию.
— Гриша?
— Я здесь, сэр.
Суздалец, выпрямившись во весь рост, наблюдал за тем, как его расчет перезаряжает тридцатифунтовку.
В воздухе было темно от вражеских снарядов, разносивших в пыль стены форта. Бантагские канониры пристреляли свои орудия. Они метили в строевой плац и в северную стену, и редкий снаряд теперь ложился мимо цели. Ганс понимал, что дольше удерживать оборону почти невозможно. Для него было загадкой, почему враги не использовали мортиры, — ведь против них у обороняющихся вообще не было никакой защиты. Десяток этих орудий превратили бы форт в груду развалин.
Оглянувшись, Ганс бросил взгляд на ворота в чинский квартал. Там, едва различимый в дыму от пожаров, охвативших поселение, затаился броневик Алексея.
Над полем боя прозвучал гнусавый рев нарг, и Ганс вновь рискнул на долю секунды поднять голову над бруствером. Бантаги в передней шеренге поднялись с земли и, опустив головы, побежали к форту. Стрелки, залегшие в невысокой траве и использовавшие для прикрытия тела своих павших товарищей, усилили ружейный огонь. Равнина утонула в дыму, но Ганс смог разглядеть, что справа от железнодорожной насыпи на штурм пошел еще один отряд бантагов. Стрелки вскочили на ноги и помчались вслед за своим авангардом, на бегу перезаряжая винтовки. Солдаты передвигались зигзагом, чтобы в них было труднее попасть. Низко пригнувшись, Ганс перебежал по полуразрушенной галерее на юго-восточный бастион. Его догадка была верна. Вторая колонна бантагов, в которой было около тысячи воинов, быстрым шагом устремилась к бастиону, выступавшему из кирпичной стены.
Ганс крутил головой из стороны в сторону, стараясь следить одновременно за обоими штурмовыми отрядами. Его люди встретили нападавших дружным залпом, несколько десятков бантагов повалились на землю, но остальные продолжали бежать к крепости. Старый янки сразу понял, что это хорошо вымуштрованные солдаты, а к тому же еще и отдохнувшие. Дождавшись нужного момента, он вскинул вверх руку, давая сигнал двум своим тяжелым пушкам.
С языка Гаарка, наблюдавшего за ходом штурма, слетело резкое слово. Потери были слишком велики, более того, они были просто колоссальными. В пяти его элитных полках почти половина солдат были убиты или ранены, а оставшиеся в живых испытывали суеверный ужас перед скотом, который оказался способен на такое яростное сопротивление.
Бастионы, находившиеся по обе стороны от ворот, встретили бантагов двойным зарядом картечи, и в ту же секунду отряд на южном фланге перешел на бег и изменил угол атаки.
— Дайте мне коня, — рявкнул Гаарк. — Пора кончать с этим делом.
Ганс медленно приблизился к воротам в чинский квартал и крикнул все еще находившимся снаружи людям, чтобы они укрылись за кирпичной стеной. Он видел, что на внешних укреплениях осталось несколько раненых, и надеялся, что их смерть будет хотя бы быстрой и легкой.
Над южным бастионом возникла заросшая темной шерстью голова, потом еще несколько, а через пару мгновений над этим участком стены взвился красный бантагский флаг. Последовал залп, бантагские пули засвистели в воздухе рядом с ним. Засевшие на кирпичной стене люди ответили выстрелами на выстрелы.
Едва последние защитники бастионов успели скрыться в воротах чинского городка, как волна бантагов перевалила через внешние стены, выплеснулась на строевой плац и растеклась по нему. Ганс последним прошел сквозь ворота и свернул в узкий переулок. Дома по обе стороны от него пылали, и сержант поднял вверх руку, защищая лицо от нестерпимого жара. Он продолжал выжидать, следя за тем, как внутренний двор крепости заполняется врагами, и прислушиваясь к ружейным выстрелам нападавших, обстреливавших с южного бастиона кирпичную стену.
В распахнутые ворота чинского квартала впорхнул целый рой вражеских пуль, и Ганс услышал торжествующие крики бантагов, которые, грохоча тяжелыми сапогами, бросились в атаку.
Ганс повернулся и прикладом своей винтовки постучал по железному боку монстра, находившегося рядом с ним.
— Леша, давай!
Из бронированной трубы вырвалось облако дыма, раздался свист пара. Машина не тронулась с места, и в душу Ганса закрался страх. До него донесся скрежет ведущего колеса, зашуршали кожаные приводные ремни. Железный зверь, казалось, застонал от напряжения, изрыгнул несколько огромных клубов дыма и медленно пополз вперед; под его колесами захрустел гравий. Находившийся в передней части броневика машинист повернул рулевое колесо, и паровая повозка покатилась по улице, едва заметно набирая ход. Приблизившись к воротам, машина неуклюже развернулась. Шедший позади нее Ганс чувствовал жар, исходивший от котла в задней части железного чудовища. Броневик медленно выкатился за ворота, еле-еле вписавшись в сводчатую кирпичную арку, и триумфальные возгласы бантагов разом смолки.
— Эй, на стене! Пли!
Свыше сотни засевших на стене стрелков одновременно выпрямились и с убойного расстояния разрядили свои ружья во врагов. Секунду спустя установленная в передней части броневика десятифунтовка выпустила по бантагам заряд картечи, пройдясь по плацу свинцовой метлой. Паровая машина, катившаяся со скоростью пешехода, понемногу удалялась от ворот чинского квартала. Пушка произвела еще один выстрел. Находившиеся внутри броневика канониры открыли один из боковых портов и повели огонь из своих однофунтовок, напоминавших увеличенные ружья. Бантаги ударились в бегство и бросились назад, к внешним стенам форта.