Боевой гимн
Шрифт:
Разбуженный громкими криками младенец тихонько захныкал. Тамира сняла импровизированную колыбельку со своей спины и начала баюкать Эндрю на руках, но взгляд ее не отрывался от лица Ганса.
— Ты знаешь, что надо делать. Выведи этих людей отсюда.
Плечи Тамиры затряслись от сдерживаемых рыданий, но жена солдата сумела взять себя в руки.
— Ради Эндрю, — прошептала она.
Сжав лицо Тамиры в своих ладонях, Ганс поцеловал ее и вытер слезы с ее щек. Нагнувшись, он прикоснулся губами ко лбу Эндрю и вышел на улицу.
— Разверни Третий полк на север! — приказал Гаарк. —
Джамул козырнул и вместе с офицерами штаба побежал по подъемному мосту на равнину перед крепостью, где в полной боевой готовности стоял резервный полк, все это время ждавший команды кар-карта вступить в сражение.
— Там сейчас начнется сущее светопреставление, — отрывисто произнес Буллфинч, обращаясь к Эндрю, — От стены до реки целых сто ярдов. Это будет бойня.
Эндрю и сам видел колонну бантагов, двигавшуюся к реке. Конные упряжки волокли целую батарею, возницы подхлестывали лошадей, и установленные на передки пушки подпрыгивали на ухабах.
— Буллфинч, проведи судно мимо пристани. Мы обойдем этих бантагов с фланга, расстреляем их из наших орудий и вернемся за людьми.
Довольно потирая руки, адмирал начал отдавать команды рулевому. Эндрю спустился из рубки на главную батарейную палубу. Последовавший за ним Буллфинч приказал канонирам левого и правого бортов зарядить орудия двойным зарядом картечи. Орудийные расчеты метнулись к своим пушкам и заложили в казенники увесистые заряды: в каждой нарезной пятифунтовке было по два мешочка, в которых находились почти триста мушкетных пуль, а в носовом «пэрроте» их было около тысячи. Высунувшись из орудийного порта, Эндрю увидел, что до пристани оставались каких-то сто ярдов. И тут ворота крепости распахнулись, и, к его ужасу, из них выплеснулась толпа кричащих людей.
Еще рано, черт возьми. Рано!
Бантаги открыли ружейный огонь. Одна из их пушек выстрелила картечью, и несколько человек повалились на землю. Носовая стофунтовка «Питерсберга» рявкнула в ответ, разом уложив немало вражеских воинов, но целая толпа бантагов вынырнула из-за угла крепостной стены и начала стрелять из винтовок по беззащитным людям.
— Первое орудие правого борта, ваша цель — вражеская артиллерия! — проревел Буллфинч. — Второе, третье и четвертое орудия, стреляйте по пехоте!
Люди продолжали выбегать из ворот, хотя счет их потерь шел уже на десятки.
«Питерсберг» миновал пристань, и лица защитников форта исказились от ужаса, когда им почудилось, что долгожданный корабль вовсе не собирается забирать их с собой.
Буллфинч повернулся лицом к корме.
— Машина левого борта, полный назад!
Когда левое колесо броненосца остановилось и начало медленно вращаться в обратную сторону, палуба под ногами Эндрю ощутимо завибрировала. Продолжавший двигаться по инерции корабль начал разворачиваться. С трудом удержав равновесие, Эндрю от неожиданности подпрыгнул, когда первая пушка правого борта выстрелила и откатилась аж на середину батарейной палубы. Один за другим отстрелялись и остальные три орудия, и все вокруг него утонуло в дыму. Судно все еще разворачивалось и двигалось вперед одновременно.
— Плавающая мина справа по борту!
Не
Теперь корма разворачивающегося «Питерсберга» находилась прямо напротив форта. Поднявшись на ноги, Эндрю взглянул на канониров левого борта, которые невозмутимо стояли на своих местах, готовясь открыть стрельбу. Первой рявкнула кормовая пушка, а за ней и три другие. На мгновение Эндрю удалось проникнуть взглядом сквозь пелену дыма, и он увидел, что полк бантагов просто перестал существовать. Берег был усыпан бесформенными останками воинов орды.
Перешедший на корму Буллфинч скомандовал обеим машинам «малый вперед», а потом «задний ход».
— Матросам палубной команды бросить кормовой якорь. Морской пехоте приготовиться к высадке.
Распахнулся люк с левого борта, и дюжина моряков вылезла на палубу, а за ними последовали двадцать морских пехотинцев. Эндрю решил, что теперь настала и его очередь, и пристроился за последним морпехом.
В следующую секунду рука Буллфинча схватила его за плечо.
— Сэр, мне бы не хотелось встречаться с Пэтом, когда я привезу ему ваш труп. Так что вы остаетесь здесь.
Эндрю хотел было запротестовать, но по лицу молодого адмирала было видно, что в этом случае полковника насильно отволокут в судовой карцер.
Из машинного отделения вылез механик и уставился на двух янки, смотревших друг на друга волками.
— Мы набираем воду, сэр, — обратился он к Буллфинчу. — В десяти футах от носа чуть ниже ватерлинии появилась дыра, в которую можно просунуть голову, и на десять футов от нее во всех направлениях побежали трещины. Просто счастье, что эта мина не взорвалась ниже, а то мы бы уже рыб кормили.
— Что ты предлагаешь сделать?
— Попробуем залатать пробоину снаружи свинцовым листом. Если не удастся поставить заплату, все может кончиться плохо.
— Возьми людей и займись этим, — приказал Буллфинч.
Молодой адмирал вновь повернулся к Эндрю.
— Сэр, пожалуйста, останьтесь здесь. Если вы высадитесь на сушу, я прикажу своим морпехам окружить вас. На мой взгляд, было бы лучше, если бы они помогли этим людям.
Все это время Эндрю не отрывал глаз от потока беженцев, текущего вниз к пристани. Некоторые из них уже добрались до «Питерсберга», но взгляд Эндрю натыкался только на стариков, раненых и детей.
«Ну конечно, — подумал он, — Ганс собирается уйти последним».
Натиск бантагов становился все сильнее, и он чувствовал, что еще немного, и его люди ударятся в панику.
— Сегодня все будет не так, как на Потомаке! — прокричал Григорий. — Тогда вы остались сдерживать врагов, а сейчас настала моя очередь!
Ганс вытащил из кармана плитку табака, подаренную ему Гаарком.
— Угощайся.
— И как вам может нравиться эта отрава? Впрочем, не откажусь.