Боевые операции в Северной Африке и на Западном фронте в Европе. 1940–1944
Шрифт:
Обсудив ситуацию с майором Хайдкемпером и приняв необходимые меры, я поехал обратно вдоль Мааса в Леффе [деревня на окраине Динана], чтобы организовать переправу там. Я уже отдал приказ нескольким танкам T-III и T-IV и артиллерийской батарее находиться в моем распоряжении на переправе. Мы на время оставили машину связи примерно в 450 метрах к востоку от реки и пошли пешком через заброшенные фермы к Маасу. На улице в Леффе мы нашли брошенные нашими солдатами резиновые лодки, все в большей или меньшей степени поврежденные вражеским огнем. В конце концов, попав по пути под бомбежку нашими самолетами, мы подошли к реке.
У плотины Леффе мы бросили быстрый взгляд на пешеходный мост, который противник перегородил стальной пластиной с шипами. Стрельба в долине Мааса прекратилась, мы
Офицеры сообщили, что никто не осмелился выйти из укрытия, потому что противник сразу открывал огонь по всем, кого замечал.
Несколько наших танков и тяжелых орудий стояли на насыпи к востоку от домов, но, по-видимому, уже расстреляли почти весь боекомплект. Тем не менее вскоре прибыли танки, которым я приказал подъехать к переправе, а за ними две полевые гаубицы из дивизиона Граземана [4] .
Теперь были обстреляны все огневые точки на западном берегу, которые могли удерживать вражеские стрелки, и вскоре прицельный огонь всех орудий обрушился в скалы и дома. Лейтенант Ханке [5] несколькими выстрелами поразил дот на аппарели моста. Танки с повернутыми влево башнями медленно двигались на север на дистанции 45 метров вдоль долины Мааса, внимательно следя за склонами противоположного берега.
4
В немецкой армии части и соединения часто назывались по фамилиям их командиров.
5
Ханке был видным членом нацистской партии и сотрудником геббельсовского министерства пропаганды. Похоже, он был очень непопулярен среди офицеров из-за своего самодурства, и Роммель окончательно убрал его из штаба после инцидента в офицерской столовой, когда тот возомнил, что у него есть полномочия отстранить от командования самого Роммеля. Впоследствии Роммель сделал длинный доклад адъютанту Гитлера. Позже во время войны Ханке стал гаулейтером Силезии и прославился своей обороной Бреслау [Вроцлава] до последней капли крови, оставив население на растерзание советским войскам. С тех пор о нем ничего не слышно. (Примеч. Манфреда Роммеля.)
Под прикрытием этого огня медленно возобновилась лодочная переправа и была запущена канатная переправа с использованием нескольких больших понтонов. Взад и вперед сновали резиновые лодки, доставляя с западного берега раненых. Один солдат, выпавший по пути из лодки, схватился за паромный канат, и его утянуло под воду. Его спас рядовой Хайденрайх, нырнувший и вытащивший его на берег.
Я принял личное командование батальоном 7-го стрелкового полка и какое-то время сам руководил переправой.
С лейтенантом Мостом я на одной из первых лодок форсировал Маас и сразу же присоединился к роте, переправившейся с раннего утра. С командного пункта роты мы видели, что роты Энкефорта и Лихтера быстро шли вперед.
Потом я по глубокому оврагу пошел на север к роте Энкефорта. Когда мы пришли, раздался крик: «Впереди танки противника!» Противотанковых средств у роты не было, и потому я приказал как можно скорее открыть огонь по танкам из стрелкового оружия, после чего мы увидели, как танки отступили в лощину примерно в девятистах метрах к северо-западу от Леффе. Множество отставших французов прошли через кусты и медленно сложили оружие.
Другие донесения показывают, что вмешательство Роммеля было еще значимее и решительнее, чем пишет он сам. Немецкие войска были сильно потрясены интенсивностью огня оборонявшихся, когда он прибыл на место переправы и организовал новую атаку, командование которой взял на себя. К счастью для него, французская 11-я пехотная дивизия, которой была поручена оборона Динана, только что заняла позицию после продолжительного пешего марша, и ей не хватало противотанковых орудий, а 1-я кавалерийская дивизия так и не оправилась от тяжелых потерь, нанесенных прорывом немецких танков в Арденнах. Таким образом, смелая атака смогла взломать оборону, как только удалось захватить достаточно обширный для маневрирования плацдарм на западном берегу.
Теперь мы с Мостом снова спустились к Маасу, и меня переправили обратно на другой берег, откуда я в сопровождении танка на машине связи поехал на север к переправе 6-го стрелкового полка. Тем временем здесь переправа на резиновых лодках возобновилась и шла полным ходом. Командир противотанкового дивизиона полковник Микль сказал мне, что у него на западном берегу уже двадцать противотанковых орудий. Рота саперного батальона усердно занималась сборкой 8-тонных понтонов, но я их остановил и приказал строить 16-тонные. Я стремился как можно быстрее переправить часть танкового полка. Как только первый понтон был готов, я переправил свою восьмиколесную машину связи. Тем временем противник начал мощную атаку, и был слышен его танковый огонь, приближающийся к берегу Мааса. Вокруг переправы падали вражеские тяжелые снаряды.
По прибытии в штаб бригады на западном берегу я обнаружил, что ситуация сложилась явно нездоровая. Командир 7-го мотоциклетного батальона ранен, его адъютант убит, а мощная контратака французов сильно потрепала наши войска в Гранже. Возникла опасность прорыва вражеских танков в саму долину Мааса.
Оставив свою машину связи на западном берегу, я снова переправился через реку и отдал приказ о ночной переправе сначала танковой роты, а затем и танкового полка. Однако переправлять танки ночью через реку стометровой ширины – дело небыстрое, и к утру на западном берегу оказалось всего 15 танков – тревожно малое количество.
На рассвете [14 мая] мы услышали, что полковник фон Бисмарк продолжил атаку, чтобы подойти к Оне [в 5 километрах к западу от Динана], где он теперь вступил в бой с превосходящими силами противника. Вскоре после этого пришла радиограмма о том, что его полк окружен, и поэтому я решил со всеми имеющимися танками немедленно отправиться ему на помощь.
Около 09:00 25-й танковый полк под командованием полковника Ротенбурга двинулся вдоль долины Мааса с 30 танками, которые к тому времени переправили на западный берег, и, не встречая сопротивления, проник в лощину в 450 метрах северо-восточнее Оне. Выяснилось, что фон Бисмарк на самом деле передал по рации «подошел», а не «окружен» [6] и что теперь он собирался послать штурмовую роту в обход Оне с севера, чтобы захватить западный выезд из деревни. Этот ход, как показали учения, проведенные ранее в Годесберге, имел огромное значение для следующих этапов операции. Соответственно, для этой цели под командование фон Бисмарка передали пять танков – не для проведения танковой атаки в обычном смысле, а для обеспечения мобильного прикрытия атаки пехоты на дефиле к западу от Оне. Я лично намеревался дислоцировать танковый полк в лесу метрах в девятистах севернее Оне, а потом подвести все остальные части к этому месту, откуда их в зависимости от развития ситуации можно было бы задействовать в северном, северо-западном или западном направлении.
6
«Eingetroffen» вместо «eingeschlossen». (Примеч. пер.)
Я приказал Ротенбургу с обеих сторон обойти лес в этом районе сосредоточения войск, а сам сел в танк T-III, который должен был следовать сразу за ним.
Теперь Ротенбург через лощину слева выехал с пятью танками, которые должны были прикрывать пехоту, выдвинув эти танки вперед на 130 метров. Огня противника не было слышно. За ними следовали от 20 до 30 танков. Когда командир пяти танков достиг стрелковой роты на южной опушке леса Оне, полковник Ротенбург двинулся со своими передовыми танками вдоль опушки леса на запад. Мы только что подошли к юго-западному углу леса и уже пересекали невысокие зеленые насаждения, откуда видели слева спереди под нами пять прикрывающих пехоту танков, как вдруг мы попали под обстрел тяжелой артиллерии и противотанковых орудий с западной стороны. Вокруг нас рвались снаряды, и мой танк получил одно за другим два попадания, первое в верхнюю кромку башни, второе в перископ.