Бог не Желает

Эриксон Стивен

Скажу-Нет пожала плечами.
– Честно, не помню.

– Что-то насчет слепого глаза, - задумался Дай.

– Не та песня, - зарычал Ори Громче, сверкая глазами на Дая.
– Ты вспомнил о "Балладе Ипшанка"...

– Нет, вовсе нет, - рявкнул тот.
– Баллада Ипшанка имеет метр четыре-три-четыре, а барабан должен быть самой низкой октавы...

– Но кто-то должен отбивать контрапункт чечеткой!

– Только в Даль Хоне! Нигде больше не дадут и крошки за чечетку на барабанах. Ну тупица!

Фолибор удивил всех, врезав кулаком по столу. Полилось

вино и эль.
– Мы обсуждали принципы оснований истинной моральной добродетели, друзья. Скудно-Бедно решила сосредоточиться на судьбе Камнедержца у Буревой Стены, а также на Потоке Слез, очистившем Колансе. Могу ли я воспользоваться возможностью, приведя пример Подвига Без Свидетелей...

– Больше не надо!
– вскрикнула Скудно-Бедно.
– Если Гибель Охотников за Костями осталась без свидетелей, откуда мы о ней знаем? Это же лживая история. Нет, хуже! Придуманная!

Кожух привстал над стулом, оскалил зубы.
– И что плохого в "придуманном"?

– Неведомы наши судьбы, - вдруг подала голос Скажу-Нет, - нет чар на этом пути, и крылья не станут защитой...

И вновь, пока она декламировала, все присмирели. Но Фолибор знал: это будет длинная ночь. Он смотрел на Скажу-Нет, моля всех богов, чтобы она помнила достаточно волнительных стихов...

Шрейка увидела Штыря, вошедшего в таверну и шагавшего к ее столику, но тут же углядела, что к ним подбирается Муштраф. Он успел первым. Шрейка ногой подвинула стул подальше от стола; сержант благодарно кивнул и плюхнулся на сиденье.

– Никому не придется по нраву, - начал он, мельком глядя на подсевшего к ним Штыря.

– Вам Хана напился, - сказала Шрейка.

Муштраф наморщил лоб.
– И что?

– Вам Хана.

– Ну, я слышал. Но что?

– Старые россказни верны. Вот доказательство. Когда собирается говенная буря, Вам Хана сразу напивается.

– Никакой говенной бури.

– Пока.

– Ну, - сказал Муштраф миг спустя, - тем хуже, что ты его не отпугнула.

– Говорила же, Штраф, плохая идея. Смотри, я сама с трудом не давала себе распустить руки. Он такой... щеночек.

Штырь и Муштраф переглянулись.

– Отваливайте оба. Какому-то взводу он точно отгрызет всё между ног. Вы знаете.

Подошел слуга, поставил кувшин дешевого натийского вина и поспешил прочь.

– Про кубки забыл, - заметила Шрейка, поспешно подвигая свой, чтобы ни у кого не возникало дурных мыслей.
– Можете передавать кувшин туда-обратно.

Штырь спросил: - Так штучка с косой не сработала?

– Ох, он издавал стоны отвращения, но не мог отвести от нее глаз. Проще говоря, вышло наоборот. Думаю, если бы я ковыряла в носу... но нет, ничего не сработает. Мы, словно два магнита на столе, медленно ползем друг к дружке. Очень скоро... щелк!

– Четырехногий спинозверь, - сказал Муштраф.
– То ли Шрейка, то ли Хана.

– А уродом его называла?

– Называла его обыкновенным.

– Попробуй урода.

Муштраф громко выдохнул через нос.
– Называй его уродом, этим не отменить факта, что он миловиден. Согласись, Шрейка. Хотя лично я, если бы пришлось видеть его личико каждое утро, повесился бы.

– Это потому, что ты ненавидишь всех.

– Я не ненавижу всех, Шрейка. Они просто меня утомляют.
– Он моргнул.
– Кроме нынешней компании.

Шпиль кашлянул.
– Лейтенант Балк поведет свою колонну. Будем разбивать стоянки порознь до самого Серебряного Озера, но я предвижу перебранки и даже пару стычек. Нужно держать солдат в узде. Капитан желает, чтобы вы это поняли. Едим сообща.

Шрейка откинулась назад, принявшись купать кончик косы в вине. Затем скорчила рожу, отбросив косу.
– Предвижу эпическую битву на провианте и потери с обеих сторон. Предлагаю начать первыми: пусть Омс засунет трещалки в хлеб. Знаю, трещалки нужны, чтобы пугать лошадей, но если такая взорвется во рту, человек весьма удивится.

Вздохнув, Муштраф отозвался: - Империя уже не та, что прежде. Платит наемникам. И если этого недостаточно, как насчет найма тех, с кем мы еще вчера бодались?

– Предыдущий их наниматель помер, - заметил Штырь.

– Посмотри на нас, - резко сказала Шрейка.
– Осталось трое.

– Зато совещания будут краткими, - ответил Муштраф и тут же махнул рукой.
– Знаю, шуточка дурная. Прости. Нужно быть как Водичка.

Брови Шрейки взлетели.
– Водичка? Твоя магиня с ножом?

– Но никто не знает, что она владеет магией.

– О чем ты, Муштраф? Все знают!

– Она не знает, что все знают.

– Что делает ее идиоткой, - бросила Шрейка.
– Считаешь, все мы должны стать вроде нее? Идиотами?

– Она не видит реального мира, - объяснил Муштраф, - и даже людей вокруг. Она живет в своем личном месте, и каком месте! Полном мертвых друзей и живых друзей, которые скоро умрут, разумеется. А тем временем всё иное просто не существует!
– Он сел прямее.
– Завидую ей.

Шрейка окунула косу в вино и обсосала.

Оба солдата внимательно смотрели на нее.

Она оскалилась, вытащила кончик косы изо рта.
– Драные мужики, все вы одинаковы.

Глава третья

В то время северными малазанскими провинциями на Генабакисе командовала кулак Севитт. О Севитт мало что известно, и вряд ли мы узнаем больше. Будет забавно представить историю как ряд свидетелей, выстроившихся пред нами и пытающихся говорить; но лишь у одного из десяти или двадцати рот не зашит нитками. Прошлое по большей части немо, а те выкрики, что все же донеслись до нас в настоящее, кажутся пародией на предзнание. Спорить готов, что любой и каждый разрушенный монумент был поставлен в честь глупости. Мудрость не выживает. Лишь тщетная слава, гордыня и фарс идиотизма.

Ох, о чем это я? А, кулак Севитт...

Кахаграс Пильт, Предисловие к "Введению в предварительные размышления о переосмыслении истории", Великая библиотека Морна