Бог не Желает
Шрифт:
Рент убрал клинок.
– Не знаю, что делать.
– Делай как отец.
– То есть?
– Тяни время.
Вернулась Тониз Агра.
– Сделано. Ему не понравилось, но смерть Дамиска будет чистой.
– Она помялась.
– Настолько чистой, насколько он сумеет.
– Как ты его убедила?
– Как мы и проговаривали, сестра. Южная отвага - урок, отлично выученный.
Через миг Элейд Тарос встал напротив Рента, почти рядом.
– Нужно выучить язык Теблоров, щенок.
Рент взглянул воеводе в глаза.
– Вы идете на юг?
– Да. И все...
– Тогда мне не нужно учить ваш язык, -
Элейд Тарос поглядел на Тониз Агру.
– Теперь он твой родич. Следи за его повадками. Ну, Делас Фана, все воины присягнули мне. Несколько дней до похода, и со мной пойдут лишь присягнувшие. Еще есть время решиться. Поднеси свой меч или брось мне вызов.
– Я уже принесла клятву.
Элейд Тарос скривился.
– Рискуешь изгнанием, Делас Фана.
– Смехотворный риск, коль Воевода целой армии боится единственного не связанного клятвой воина.
Воевода промолчал, тут же уйдя прочь.
Тониз Агра что-то прошипела. Повернулась к сестре: - Ты преклонилась пред Отцом? Он принял твой клинок?
Делас Фана пожала плечами.
– Не люблю ультиматумов, сестра. Твой Элейд Тарос меня не впечатлил. Еще мало его видела, но пока увидела лишь капризы.
– Тебе еще многое предстоит узнать, - посулила Тониз.
– Армия кажется огромной. Но мы обе знаем, что ждет нас на юге.
– Здесь лишь одна из армий Воеводы, Делас. Тебе нужно понять. Это не вторжение. Это переселение.
Делас Фана повернулась к сестре.
– Зачем?
Тониз взяла ее под руку.
– Объясню. Но не здесь. Идем, поищем Сетал и Вдовицу Дейлис.
Делас Фана колебалась.
– Рент, найди для ночлега безопасное место. Если сможешь, с Жекками. Но оставайся близко, чтобы не искать тебя.
Они оставили его с псами. Толпа воинов рассеялась, тьма прокралась в лагерь. Рент увидел Говера и Нилгхана, пошел к ним.
– Во рту моем было мокро, - сказал Нилгхан.
– Уже семь сердец бились в груди. Я готов был умереть и мечтал увидеть выхваченный тобой нож, щенок. Трупы и кровь на земле. Наглый воевода, осевший с головой меж колен. Удивление на этой роже помогло бы мне уплыть в королевство счастливых снов.
– Тут лицо исказилось негодованием.
– А ты его спрятал.
– Мне посоветовали терпение, - ответил Рент, пинками отбрасывая камни, чтобы было где сесть.
– Терпеть мне не нравится. Они навредят Дамиску, а я буду беспомощен. Терпение, похоже, сродни жестокости.
Говер смотрел на десятерых псов у ног полукровки.
– Эти псы не похожи на остальных. Равнодушны к запаху волков. Восхитительные союзники, Рент. Карса Орлонг одарил тебя жизнью - но, кажется, еще не все дары вручены.
– Теперь даже саэмды с нами, - бурчал Нилгхан, хмуро глядя себе под ноги, нетерпеливо шагая по кругу.
– Где же затаилась Сука-Война, брат?
– на третьем круге он сдался, сел, устроившись поудобнее.
– В лагерь сбежались все саэмды, какие есть. Гадят повсюду. Скоро тут начнутся болезни. Видел эти туши карибу? Еды много, но предложили ли ее нам? Воевода даже не приветствовал владыку Черных Жекков. Короче, нас оскорбили и обрекли на голодную смерть.
– Вскоре, - рыкнул Говер, - ты скажешь так много слов, сколько саэмдов в лагере. Помолчи. Я должен подумать.
– Тогда я буду говорить не с тобой, а с Рентом. Вот он поймет мою мудрость.
– Он замолчал, почесываясь.
– В великих логовах юга женщины выходят на улицу - не помню, в какой день недели - чтобы восславить богиню, называемую Нелюбимой. Она матрона вдов или простых женщин, что бы это ни значило. Это женские секреты. На главной площади случается ритуал: сотни, даже тысячи женщин становятся в круг. Верховная жрица выходит в середину, в доспехе и с заточенным мечом. Ее враг приближается, полная броня, лицо закрыто шлемом и маской из чешуек или монет. Он также держит меч в правой руке. Толпа поет что-то ужасное, на мой слух. Все громче, чем ближе враг к Нелюбимой.
– Он помолчал, ища Рента в сумраке.
– Не спишь, щенок?
– Нет, - отозвался Рент.
– Тем хуже, - пробормотал Говер.
– Но левая рука, вот что разделяет их. Подняв левую, Верховная жрица ударяет правой! Меч сражает врага! Толпа ревет, затем все рыдают, унося тело в потоках крови...
– Она взаправду его убивает?
– Нет. Подделка. Я был очень разочарован. Что это за вера, что за шарада без настоящей крови? Но преступление длится. Той ночью все эти женщины возлегают не с мужчинами, но с другими женщинами. Долой мужей. Долой любовников. Даже смелые воины с ледяного севера, победители на всех возможных путях, остаются одни, и никто не ублажает их нужду. Южане странные люди, щенок.
– Но...
Нилгхан поднял смуглую руку.
– Я не закончил.
– О духи мха и костей, - застонал Говер.
– Теперь у тебя есть сестры, так будь предупрежден. Сестры не похожи на матерей, на бабок и даже на дочерей. Может, они сами Д'айверсы, злобные демоны, принимающие наше обличье. Они думают за тебя. Они и решают за тебя, да. Они чертят карту твоего будущего, не ожидая, что ты пойдешь по тропе. Нет, они хотят насладиться разочарованием, что ты непослушен.
– У тебя есть сестры, Нилгхан?
– Нет, за что еженощно благодарю Нежеланную.
– Я думал, она Нелюбимая?
Жекк махнул волосатой рукой.
– Нежеланная, Нелюбимая, Недобрая, как угодно.
– Думаю, - сказал Рент, - мне нужно поспать.
Солнце раскрашивало восточное небо. Рент сел. Десять псов подняли головы, рассматривая его. Они спали, окружив Рента, Говера и Нилгхана. Жекки храпели в унисон, укутавшись мехами.
Сон тревожил Рента. Яростный удар по затылку не был болезненным, просто ошеломляющим. Не как кулаком или еще чем твердым. Просто воображение? И как мог он очнуться не очнувшись, но оказавшись в другом сне?
Он полз, ища мать. Но не нашел. Слабое дитя, едва способное шевелить руками и ногами - он даже не помнил такого раннего детства. Его всегда окружала сила. Камни ударялись в спину и он смеялся, хотя внутри некто желал лишь сбежать и сжаться клубком.
Но какая польза здесь от его силы?
Вокруг тоже просыпались. Новый дым валил от костров и земляных очагов, где-то лаяли псы. Рент увидел Делас Фану. Встал, натянул меховую шубу. Воздух был холоден, но ясное небо сулило жару.
– Брат, - сказала она, - хорошо ли выспался?