Бог Разрушения
Шрифт:
— То, что ты придурок?
— И это тоже. А еще он иногда очень эмоционально заторможен. Не позволяй образу, который он так хорошо носит, обмануть тебя. У него есть и другая сторона, которую он держит под замком.
— И что это значит?
— Тебе не о чем беспокоиться.
Она смотрит на меня, слегка нахмурившись, но, к счастью, решает оставить это без внимания и указывает на мой блокнот.
— Ты делал наброски?
— Да. Боюсь, не очень удачно.
— Ты
— Не было времени.
— Но ты никогда не спишь.
— Сон переоценивают, — я останавливаюсь на этом, не желая раскрывать, что я действительно сплю, просто не тогда, когда она рядом.
В последнее время она в одиночку стимулирует мой творческий потенциал, и я предпочитаю получать от этого максимум удовольствия, а не спать.
Мия озирается.
Я щипаю ее за щеку.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты выглядишь очаровательно, когда хмуришься? Меня это сильно заводит.
Ее щеки краснеют, и она показывает:
— Тебя все заводит.
— Не все. Ты.
— Не я. Извращения.
— Не извращения. Ты, — я приподнимаю ее подбородок большим и указательным пальцами. — Они придают пикантность, и да, они, несомненно, возбуждают, но они не являются строго обязательными, когда я с тобой. Раньше я ходил в секс-клубы и предавался всяким извращениям, потому что нормальная жизнь перестала меня устраивать еще в школе. Хотя мне удавалось достичь физической кульминации бесчисленное количество раз, это никогда не приносило полного удовлетворения.
— Даже с извращениями?
— Даже с извращениями. Ты – единственная, с кем я достигал психической кульминации.
— За какое-то время?
— За все время.
Ее губы кривятся в гордой ухмылке.
— Наверное, это значит, что мы друг у друга первые.
— Не будь самодовольной Мисс Ханжа Девственница До Недавнего Времени.
— Девственница я или нет, но мне удалось предложить великому Лэндону Кингу то, что не смог никто другой, — она ерошит мои волосы, выглядя такой довольной собой.
Я ухмыляюсь в ответ.
— Ты считаешь меня великим?
— Успокойся.
— Исключено.
Она качает головой, но улыбка все еще украшает ее губы.
— Над чем ты работал?
— Ничего особенного.
— Ты никогда не думал, что слишком строг к себе?
— Не слишком. Я не очень хорошо отношусь к посредственности.
— Ничто из того, что ты делаешь, не является посредственным, — она показывает на свою статую. — Мне она нравится. Спасибо.
— Не за что, но ты не можешь ее забрать.
— Почему?
— Это моя собственность, как и ты, маленькая муза.
Она нахмурилась.
— Я
— Нет, не вещь. Но ты все равно моя.
— Ну, тогда и ты мой?
— Если хочешь.
Она прикусывает уголок губы и отпускает его, затем прочищает горло и оглядывается в поисках другого способа сменить тему.
Прекрасно. Если она так напугана мной, значит, я все глубже втягиваю ее в свой мир. Рано или поздно у нее не останется другого выбора, кроме как ослабить бдительность и полностью принадлежать мне.
Через несколько секунд она делает жест:
— А почему ты не куришь и не делаешь свои легкие такими же черными, как твоя душа?
— Я бросил.
— Правда?
— Сигареты всегда были поблажкой, от которой я мог отказаться. У меня нет зависимости, — за исключением тех случаев, когда это касается тебя.
На данный момент она не просто одержимость или увлечение. Она, безусловно, гораздо более сильная зависимость. Тот факт, что мои демоны сразу же успокоились, как только она появилась, одновременно восхищает и настораживает.
И все же я не хотел бы, чтобы было иначе.
— Хорошо. Это не очень полезно для твоего здоровья.
— И твоего здоровья.
— И растений! — она улыбается. — Спасибо, что заботился о них. Они живы и цветут.
— Мне было скучно.
— Тебе никогда не бывает скучно до такой степени, чтобы ухаживать за растениями, так что просто прими благодарность без сарказма, — она спрыгивает с моих колен, прежде чем я успеваю ее остановить. — Я должна пойти проверить их. Лучше всего поливать их рано утром.
— Ты серьезно променяешь мое благочестивое общество на какие-то цветы?
— Ты можешь присоединиться ко мне, — предлагает она через плечо, кокетливо улыбаясь, и выходит через парадную дверь.
Я предпочел бы разбиться и сгореть в своем McLaren, падая с обрыва.
Двадцать минут спустя я, одетый в треники, футболку и ботинки, направляюсь в небольшой сад, созданный Мией.
Что? Мне было скучно. Кроме того, я не в том настроении, чтобы снова оказаться в ловушке собственного творчества.
Мия поднимает голову и рукой в перчатке прикрывает глаза от восходящего солнца. Я встаю на пути его лучей и сую руку в карман.
— Я осчастливил тебя своим присутствием. Принимаю поклонение в виде минета.
Она смеется и качает головой, затем показывает:
— Не стой без дела. Будь полезен и принеси мне шипы для удобрений.
Богохульство. Как она смеет обращаться со мной, как со слугой, ради демонических цветов, которым она уделяет больше внимания, чем мне. Я должен был раздавить их насмерть, когда у меня была возможность, и списать все на несчастную цветочную смерть. Такое случается каждый день во многих цветочных магазинах и не вызывает нареканий.