Бог Разрушения
Шрифт:
— Однако ты можешь случайно оказаться в списке пропавших без вести, — я отвечаю на его ухмылку своей волчьей. — Не волнуйся, я утешу дядю Эйдена и тетю Эльзу после того, как они получат новости.
— Нет, если ты волшебным образом исчезнешь первым.
— Поймай меня, если сможешь.
— Это вызов?
— Не знаю. Вызов ли?
— Вы оба можете остановиться? — Брэн качает головой, как директриса, которой надоели ее самые беспокойные ученики. — Мы семья.
Мы с Илаем фыркаем, а затем одновременно разражаемся смехом.
Я
Илай похлопывает его по плечу.
— Семейные узы делают происходящее намного веселее, дорогой кузен.
Брэн не выглядит ни в малейшей степени удивленным, хотя его плечи расслабляются теперь, когда он понял, что нам с Илаем нравится раздражать друг друга ради забавы.
Он все еще хочет убить меня за мой план, в котором был задействован его брат, но я уверен, что у него не получится.
По крайней мере, если он все еще хочет принадлежать к семье Кингов.
Например, к тем, кто владеет Великобританией и половиной мира. Мой дед, Джонатан Кинг – безжалостный монарх с железным кулаком и острым деловым чутьем. Он сколотил состояние, которое его брат и отец почти уничтожили.
Мой отец, Леви Кинг, и мой дядя, Эйден Кинг, преобразовали бизнес и сделали его более прибыльным, чем состояния нефтяных принцев.
Будущее империи Кинг зависит от Илая, меня и, вероятно, Крейтона. Брэн и Глин никогда не интересовались бизнесом и предпочитают быть художниками, как мама.
Моя карьера художника – всего лишь временная уловка перед тем, как я завоюю мир. Возможно, сначала нужно изучить кое-какой бизнес, но кого это волнует. Я уверен, что преуспею в этом, как и во всем остальном.
Ничто не вечно, и мир – всего лишь сосуд для осуществления моих желаний.
Были удовлетворены все мои прихоти и желания, что, как правило, скучно, за неимением лучшего термина. Кто-нибудь, бросьте мне вызов, ради всего святого.
— Все в порядке? Ты заперся здесь на двенадцать часов… — мой брат замолкает, когда видит миниатюры, лежащие на полу, и его глаза увеличиваются в размерах. — Вау.
Да, вау. Я никогда не делал столько бесполезных миниатюр за один раз.
— Вау, сколько убитых смурфиков он слепил? — спрашивает Илай с ноткой истощенного сарказма.
Я бросаю на него косой взгляд.
— Ты некультурная свинья, в твоем жалком теле нет ни капли артистизма. Не оскверняй мою студию своим отсутствием вкуса.
— У меня действительно есть вкус. Он просто не включает в себя твое уродливое искусство.
— Оно далеко не уродливое, — говорит Брэн, не глядя на Илая, затем опускается на колени, чтобы внимательно осмотреть их. — Это одни из твоих лучших работ. Они потрясающие.
— Все мои работы потрясающие.
Брэн пристально смотрит на меня.
— Ты месяцами ничего не лепил, Лэн.
— Это не скульптуры.
— И
— Это мусор. Они ничего не значат.
— Ты такой высокомерный дурак. Если бы другие… Нет, если бы мне удалось сделать подобный мусор, я бы не просил ни о чем другом.
— Тебе нужно перестать рисовать беззаботные сцены природы, и ты сможешь сделать что-то лучшее. Не благодари за бесплатный совет от гения.
— Я говорил тебе не вмешиваться в мой художественный выбор.
— Выплачь мне реку слез, — я докуриваю свою сигарету и выгибаю шею. — Который час?
— Твоей красоте пора спать, — говорит Илай. — Темные синяки на твоем лице выглядят отвратительно.
— А в этом полосатом пиджаке ты очень смахиваешь на дедушку. Лучше разбирайся в моде, прежде чем снисходительно относиться ко мне по поводу моей внешности, — я указываю на дверь. — А теперь, убирайся из моего пространства, и отдай мне этот универсальный ключ, чтобы никто больше не вторгался сюда.
Илай наклоняется вперед и шепчет: «Нет», прежде чем свалить, чтобы сделать мир хуже, чем он был час назад.
— Тебе нужны какие-то эскорт-услуги? — спрашиваю я, когда Брэн задерживается позади, все еще глядя на миниатюры.
Он протягивает руку к одной из них, но передумывает и убирает ее. Хорошо. Эта рука могла быть случайно сломана, если бы он прикоснулся ею к моим вещам.
Хотя я, возможно, не буду таким кровожадным, если он спросит разрешения. Он всегда хотел прикоснуться к моим скульптурам после того, как я разрешил ему. Теперь он даже не спрашивает разрешения.
Мой брат встает в полный рост и смотрит на меня, нахмурив брови.
— Ты собираешься слепить какую-нибудь из них?
— Нет. Они того не стоят.
— Ты что, совсем с ума сошел? Это твои…
— Лучшие работы. Потрясающие. Гениальные, — заканчиваю я за него. — Очевидно, у нас разное определение совершенства. То, что ты считаешь экстраординарным, для меня в лучшем случае посредственно.
— Что ж, извини меня за то, что я не перенял гениальных генов.
— Ерунда. У тебя они тоже есть, но, как я уже миллион раз упоминал, ты сковываешь их в меру своих способностей, — я кладу локоть ему на плечо и ухмыляюсь. — Хочешь, я помогу тебе раскрыть ту сторону, которую ты похоронил так глубоко, что почти забыл о ее существовании?
— Если под помощью ты подразумеваешь утопить меня в своих кровавых делах, то нет, спасибо.
— Однажды ты примешь мое предложение.
— Даже если ты перевоплотишься в святого.
— Черт возьми, Брэн. Не устраивай настоящую пытку из-за небольшого разногласия, — я похлопываю его по щеке тыльной стороной ладони.
Этот жест ему нравился, когда мы росли. Однако сейчас он опускает плечо, заставляя меня потерять равновесие, и отходит в сторону.
— Разногласия с тобой никогда не были незначительными, Лэн.