Бог Солнца в поисках... суррогатной матери
Шрифт:
Я услышал низкий стон.
«Я не мог больше ни о чем думать».
Я тоже. Я была одержима.
— Потому что ты должен знать, я мечтаю о тебе, Кинич… все время. О твоем вкусе. О наших переплетенных телах. Я точно не знаю, что произошло той ночью между нами, но мое тело пристрастилось к тебе.
Эротическое тепло закружилось вокруг моих сосков и глубоко внутри моей сердцевине.
«Я чувствую тебя. Я чувствую, как твое тело возбуждается. Это самое эротическое ощущение, которое я когда-либо испытывал».
Он
Если бы он мог ощутить реакцию моего тела, то возможно смог бы осознать, что когда мы вместе — мы сильны? Или сколько огня переполняет его сердце?/Или насколько горячо его сердце?
— Это все ты. Ты это делаешь со мной. Я просто думаю о тебе и вот, что происходит.
«Прикоснись к себе, — неожиданно скомандовал он, — Я хочу почувствовать то, как ты кончишь».
— Что? Нет.
Я не могу.
— Делай же.
Бог заговорил в нем. Вид, который ждет, чтобы ему повиновались.
Я содрогнулась, понимая, что вдруг захотела сделать то, что он просит.
— Ты используешь свой голос на мне?
«Нет. Но если не подчинишься мне, то воспользуюсь».
— Ты бы не стал.
Часть меня была шокирована, но другая завелась и такая реакция меня удивила.
«Я алчный бог, Пенелопа, с редкими удовольствиями в жизни. И когда я чего-то хочу, то я это получаю. Прямо сейчас, я хочу испытать то, что чувствует твое тело, когда ты испытываешь оргазм, пока думаешь обо мне».
Я человек, поэтому не собираюсь утверждать, что никогда не делала… это. Но сейчас как-то неловко совсем.
— Я…я… не могу. Слишком…
«Я чувствую глубокое, грызущее напряжение между твоими ногами. Влажное тепло. Твое тело готово принять меня. Дай своему телу то, чего оно так жаждет, Пенелопа. Дай мне то, чего хочу я.»
Я тоже этого хотела. Но только с ним. Я хотела почувствовать его вес на моем теле и его толстый член, ласкающий меня глубоко внутри.
Но прикоснуться к себе вот так? При свидетелях? Которые могут почувствовать это?
Сделай это Пен. Представь это, как секс по телефону. Только без телефона.
Тьфу! Не могу, это так странно.
— Я уже заканчиваю с душем.
«Да, — прошептал он. — Прекрасная идея. Начни заканчивать с нежных и медленных поглаживаний грудей».
Я едва слышу его голос, но если бы мы стояли лицом к лицу, я полагаю, он бы уже был на грани извержения. Каждая нота в его тоне была напряжена. Жесткая. Необузданная. Дикая.
От понимания, что я могла действовать на него, таким образом, я не на шутку завелась, такого я еще никогда не испытывала.
Кровь мчалась глубоко внутри и устремилась к чувствительной плоти между бедер. Рука дрожала.
Опять же, чтобы еще странного добавить в мой список последних дней и событий?
— Мне нужно притвориться, что ты со мной, — сказала я, едва громче шепота.
«О, но я рядом. Никакого притворства.
Я не могла поверить, что делаю это. Закрыв глаза, я представляла, что мои руки это его.
«Да», — простонал он. — «Твоя грудь такая упругая и соблазнительная. Ущипни себя за соски».
— Но…
«Выполняй».
Выдохнув, я повиновалась. Что, если это всё, что у нас с ним будет. Я и… я? С ним, как с тактильным вуайеристом?
Не думай об этом сейчас.
Я представила, что его грубые, большие руки обхватывают мою грудь, массируют и щипают за изнывающие, жесткие соски. Ощущения невероятные.
Да. Он оказался прав. Моему телу это было необходимо. А зная, что Кинич ощущал мое удовольствие…
Тихий стон слетел с моих губ.
«Именно это я сделаю с тобой, когда снова буду в своем теле».
— Говори со мной, — прошептала я.
Медленно и хриплым голосом Кинич стал шептать, словно мы находились в переполненном, тускло освещенном баре, интимные слова, предназначенные только для моих ушей.
«Сначала, моя сладкая, я тщательно исследую твое тело руками и губами, пока буду снимать с тебя одежду. Ни один дюйм шелковистой кожи не останется нетронутым. Я буду боготворить тебя. Буду вкушать тебя. Я медленно заставлю тебя возбудиться и подготовлю твое тело к тому, чтобы принять меня. И как только ты будешь полностью возбуждена, скользить на моих пальцах и почти готовая ощутить оргазм, я раздвину твои ноги и подомну тебя под себя. Я буду смотреть в твои глаза и видеть в них удовольствие, когда я по самые яйца вколачиваюсь в тебя твердым членом».
Я резко выдохнула. Я практически ощущала его дыхание на ухе, пока он шептал каждое интимное слово.
«Я доведу тебя до грани боли и удовольствия, столь напряженной, что не будет существовать ничего, кроме движений моего налитого, пульсирующего члена в тебе».
И в тот момент, когда ты уже будешь готова упасть за край, когда в твоем теле спиралью закрутится напряжение перед тем чтобы испытать эйфорию, я вытащу член. Медленно. И заставлю тебя ждать. Заставлю умолять, чтобы я вошел в тебя снова и закончил начатое».
— Все так, как я видела во сне, — тихо сказала я. Он неумолимо бы трахал меня, как мужчина, у которого было все время мира, но который испытывал сексуальную жажду.
Снова и снова он подводил меня к краю так, что мое тело покрывал пот, и оно натянулось, как струна, от напряжения, пока его рельефный торс скользил по мне, Кинич обхватил мое тело большими руками, приподняв и удерживая на месте, он вколачивался до тех пор, пока я не стала готова взорваться. Внезапно в этом сне, он отстранился, оставив меня задыхающейся и изнывающей от желания. А затем сказал, «Скажи мне, чего ты хочешь, Пенелопа».