Бог злости
Шрифт:
Мои шаги легкие, почти неслышные, пока мы идем к пристроенному дому. В нем могут жить новые члены. В главный дом их пускают только во время вечеринки или если мы приглашаем их к себе.
Невысокая фигура, одетая в черные брюки и толстовку, крадется к заднему входу.
— Разве она не должна была быть заперта? — спрашиваю я Гарета.
— Так и было, с тех пор как мы сюда прилетели, но она, очевидно, использовала какой-то трюк, чтобы убедить охранников отпустить ее.
Я ускоряю шаг, хватаю ее за капюшон и тяну назад с такой силой, что
Мои пальцы сжались, и я душил ее капюшоном, пока ее лицо не покраснело.
— Уходишь куда-то, не попрощавшись, Черри? Я так ранен, что, наверное, потом буду рыдать в подушку.
Я ослабляю хватку, но не отпускаю ее, и она кашляет, глядя мне в лицо, затем выдыхает:
— Килл.
— Твой убийца точно. Неужели ты думала, что я не узнаю о твоих глупых маленьких играх?
— Я... я не знаю, о чем ты говоришь.
— Ты прекрасно знаешь, о чем он говорит, — рычит Гарет. — Ты использовала меня, чтобы попасть в клуб и получить доступ к внутренним коммуникационным панелям.
— Затем ты украла записи с камер наблюдения и передали их. О, и ты пригласил Глиндон на посвящение через внутреннюю панель с доступом Гарета.
Факт, который он признал после того, как я привел избитую Глиндон с собой в дом. Очевидно, он хотел сказать мне об этом в самолете, поскольку у него были свои подозрения относительно того, кто может иметь доступ к записям внутренней безопасности.
Охранники Джереми и Николая преданнее собаки, поскольку много лет были с отцами. Эти двое исключены.
Значит, наиболее вероятные люди — из клуба.
А тот, с кем Гарет оказался в постели, — не кто иной, как манипулирующая, на грани срыва Черри.
После этого мы смогли заполнить пробелы.
Черри начинает плакать, ее подбородок дрожит, а глаза красные. Если бы я мог дать деру, это казалось бы почти реальным.
Почти.
— Я не хотела, — всхлипывает она. — Он... он заставил меня сделать это. Он знает о моей наркозависимости, и если бы я не сотрудничала, он собирался рассказать папе, который запер бы меня в какой-нибудь реабилитационный центр. Клянусь, я не знала, что он так навредит Глиндон. Клянусь.
Я зеваю.
— Расскажи это кому-нибудь, кому не все равно.
— Гарет. — Она хватает его за руку с отчаянием в голосе, прекрасно зная, что он единственный, кто сможет вытащить ее из этого. Это точно не я. — Я бы не сделала этого, если бы мне не пришлось. Ты должен мне поверить.
Он убирает ее руку и отбрасывает ее в сторону.
— Ты использовала меня один раз. Никогда больше.
— Гарет, пожалуйста. Я люблю тебя.
— Нет, не любишь, — говорит Гарет с полуулыбкой. — Я был просто заменой Киллу. Ты даже не любишь его. Ты любишь идею о нем и чувство грандиозности, которое это дает тебе.
— Это неправда, клянусь...
— Заткнись, блядь. Твое нытье действует мне на нервы, и это играет не в твою пользу, Черри. — Я наклоняю голову. —
Она усмехается, вся жалостливая девчонка исчезает.
— Ты все равно причинишь мне боль, так почему я должна тебе рассказывать?
— По крайней мере, ты достаточно умна, чтобы понять это. Сохраняй эту энергию и говори мне то, что я хочу. Есть огромная разница между отправкой на реабилитацию и отправкой в неизвестное место, скажем, под землю, где ты медленно, но верно сойдешь с ума и начнешь есть свое собственное дерьмо. О, и я позабочусь о том, чтобы там не было охранников, которых ты можешь соблазнить.
Ее губы дрожат, на лице появляется уродливое выражение.
— Почему она, а не я? Я пришла первой, я имела тебя первой.
— Не знаю. Наверное, лицо. Ее лицо лучше твоего, даже в синяках. И голос. У Глиндон самый приятный из всех, что я слышал. Знаешь что? Все. У нее аура королевы, в то время как ты всегда будешь ничтожной крестьянкой, Черри. Когда я смотрел на тебя в прошлом, я чувствовал безразличие, но теперь у меня появилось желание разбить твой гребаный череп, так что скажи мне то, что я хочу, прежде чем я начну действовать в соответствии с этими чувствами.
Проходит несколько мгновений тщетной борьбы, прежде чем она излагает всю ситуацию. Начиная с того, как она сблизилась с Гаретом и подговорила его принять ее в Язычники, и заканчивая тем, как она помогла своему брату получить приглашение во второй раз. Очевидно, это он стрелял в меня стрелой, а она пыталась его остановить.
Она также рассказывает мне об угрожающих текстовых сообщениях, которые он все это время посылал Глиндон, чтобы держать ее в напряжении.
Ее словесная рвота продолжается и продолжается о том, как ее брат контролировал ее и бла-бла-бла.
Затем она упоминает имя, от которого я краснею еще больше, чем раньше. Девлин Старлайт.
Предположительно мертвый Девлин. Я знал, что этот ублюдок не из тех, кто совершает самоубийство. У него было слишком много разрушительной энергии, чтобы соответствовать такой концепции членовредительства, как завершение жизни.
Меня нелегко удивить — если вообще возможно — но я был удивлен, когда услышал новость о его смерти. Именно поэтому я постоянно приходил на тот утес, чтобы увидеть эту смерть вблизи.
Но вместо этого я встретил гребаного ангела.
Теперь, когда я знаю о его действиях, я предполагаю, что его план с самого начала состоял в том, чтобы заинтересовать меня Глиндон. То, как он говорил о своем «лучшем друге», было наполнено правильными прилагательными.
Невинная, защищенная, принцесса.
Или последнее, что он упомянул.
Иногда она чувствует себя человеком, который только и ждет, чтобы его испортили.
Я собираюсь испортить ему жизнь, не только за то, что он думал, что может манипулировать мной, но и за то, что он посмел наложить свои грязные руки на то, что принадлежит мне.