Богачи
Шрифт:
— Давай не будем спешить, Хант, — ответила она, с изумлением замечая просительные нотки в его голосе. — С тех пор как мы были вместе, утекло много воды, мы изменились. Что касается меня, я перестала быть такой беззащитной, как раньше. Мне хочется доказать, что я лучший художник по костюмам в Америке.
— У тебя это обязательно получится, дорогая, потому что ты очень талантлива. Но почему ты не хочешь, чтобы я был рядом с тобой уже сейчас? Ведь я не стою у тебя на пути, напротив, готов помочь.
— Я должна быть уверена… Понимаешь,
— Я понимаю тебя, — крепко сжал ей руку Хант. — Но позволь мне сказать кое-что. Я остался тогда с Джони из-за детей. Кроме того, не хотел оставлять ее, не предоставив шанса выкарабкаться, но любил я тебя, и никого больше. С самого начала и до сего дня. Мы могли бы быть счастливы, Тифф. Помнишь, как мы мечтали? Ты и я — вместе навсегда.
Тиффани не могла ошибиться: в его голосе сквозила искренность, а в глазах — любовь!
— Давай стремиться к этому, — улыбнулась она. — Последние два года оказались для меня невероятно тяжелыми — наш с тобой разрыв, Аксел, мой ребенок… — Ее глаза вдруг наполнились слезами.
— Ты очень скучаешь по нему? — участливо спросил Хант.
— Я стараюсь не думать о нем, но когда думаю…
— Как случилось, что Морган уговорила тебя родить ей ребенка? Что произошло? Ведь это полное безумие!
Тиффани удивленно взглянула на него, но тут же вспомнила, что Хант никогда не любил Морган — этим и объясняется его раздраженность.
— Это длинная история…
— Если мы собираемся начать новую жизнь, то лучше сразу же освободиться от всех старых тайн. Или тебе больно говорить об этом?
— Ты прав.
— Насколько мне известно, ты не из тех, кого легко втянуть в сомнительную историю. Вероятно, имелись серьезные основания, чтобы ты согласилась участвовать в подобной афере. Что касается Морган, то она, видимо, задумала очередную интригу. Я прав?
Через минуту Тиффани уже рассказывала Ханту о том, как Морган в возрасте двенадцати лет подслушала их с Сигом разговор, из которого стало ясно, что отец проворачивает финансовые махинации в «Квадранте», и если это выплывет наружу, ему грозит длительное тюремное заключение.
— Самое ужасное, что я тогда поверила Сигу! Я верила ему все эти годы! До тех пор, пока Морган не понадобился ребенок, она не признавалась мне, что подслушала наш с Сигом разговор. Тогда она стала шантажировать меня, угрожая, что выдаст отца властям, и мне пришлось согласиться. Ну почему я была такой наивной? Потом Морган заверила меня, что попросту блефовала… рассчитывая на мою преданность отцу. Теперь, когда я оглядываюсь на эту историю по прошествии времени, становится очевидно, что Морган никогда не посмела бы кусать руку, которая…
— Твой отец оказался невиновным?
— Абсолютно! Только сейчас выяснилась вся правда. Это Сиг обкрадывал «Квадрант» на протяжении пятнадцати лет. А клеветал при этом на отца.
— И все же мне не до конца ясна эта история,
— Однажды летом… — начала Тиффани срывающимся голосом. — Мы все отдыхали в Саутгемптоне. Мне было тогда четырнадцать…
Закончив свое повествование, Тиффани одним махом допила коктейль.
— И ты никогда никому в этом не признавалась? — ласково спросил Хант.
— Нет, никому. Как я могла? Об этом знают трое — Морган, отец и теперь ты, — она вяло улыбнулась. Этот рассказ потребовал такого напряжения, что у нее подкашивались ноги от усталости.
— Бедная моя девочка, страшно становится, если подумать о том, что тебе выпало испытать. Хорошо еще, что это никак не отразилось на твоей дальнейшей жизни. Ведь супружеские отношения связаны с сексом.
Тиффани коснулась его руки.
— Едва не отразилось, так вернее. Сначала я чувствовала себя грязной и развращенной. И очень стыдилась себя… Так было до тех пор, пока я не встретила тебя…
— Ты хочешь сказать…
— Только с тобой я смогла преодолеть страх и отвращение. Ты научил меня любить, Хант, — она с нежностью взглянула ему в глаза.
— Я думаю, мы снова можем попробовать любить друг друга.
— Мне очень хотелось бы. Честное слово! Только не торопи меня, ладно? Пройдет немного времени, и я снова обрету уверенность в тебе и себе. Я хочу, чтобы наша любовь длилась вечно… до конца наших дней.
Хант наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.
— Я готов ждать сколько угодно, любимая. Чего бы мне это ни стоило, я докажу тебе, что мы предназначены судьбой друг для друга.
35
Элизабет не шла у Гарри из головы. Постоянные мысли о ней лишали его покоя днем, не давая сосредоточиться на работе в галерее, терзали по ночам, заставляя до рассвета ворочаться на холодном ложе и мечтать о ее теле. Она превратилась для него в божество, применительно к которому он оценивал свои поступки, в наркотик, без которого не мыслил своего существования. Ее материнская забота и понимание, а также нетребовательная женская любовь стали ему нужны как воздух.
Гарри не мог дольше притворяться, обманывать себя и окружающих. Его роман с Элизабет давно перерос из любовной интрижки в прочное чувство. Он любил ее и хотел постоянно быть рядом. Гарри оставалось лишь пойти к ней и попросить ее руки. Вроде бы ничего нет проще, однако… Черные тучи мгновенно заволакивали небосклон его души, когда Гарри думал о том, что существует большая вероятность ее отказа.
Вне всякого сомнения, Элизабет любит его. Она хотела бы выйти за него замуж — безусловно. Но что будет, когда он наберется смелости и откроет ей страшную правду? Разумеется, она будет разочарована, но, может быть, не настолько, чтобы отказаться стать его женой? Интересно, остановило бы это обстоятельство Морган? Скорее всего да, но Элизабет совсем не такая, как Морган.