Богатырь Христофор

Характеръ этой «Святочной Книжки» — случайный и сборный. Легенда о св. Христофор записана лично мною въ Амальфи; приключенія двухъ сестеръ въ подземномъ Рим разсказаны мн монахомъ-проводникомъ при катакомбахъ св. Каллиста; о Мурад-разбойник и по сейчасъ имется дло въ Эриванской судебной палат. Изъ остальныхъ статей, — «Фламандскія легенды» и «Средневковыя Тни» обработаны мною по рдкому сборнику Берту; «Крестъ въ Галліи» — сокращеніе длинной католической повсти Делакруа, а статья «Ноэль» — такое же сокращеніе талантливой, но болтливой работы Амедея де-Понтье, который въ шестидесятыхъ годахъ издалъ монографію, весело и красиво разсказавшую французскому юношеству

исторію и преданія національныхъ праздниковъ церковнаго года. Изслдованіе «Dies Natalis Solis Invicti», Рождество Непобдимаго Солнца, представляетъ собою главу изъ большого моего труда «Призраки Язычества». Отрывки изъ него я печаталъ въ «СПБ. Вдомостяхъ» подъ разными заголовками, а, года черезъ два, надюсь выпустить трудъ этотъ полностью въ отдльномъ изданіи. Я счелъ излишнимъ въ настоящемъ изданіи «для легкаго чтенія» обременять статью ссылками и примчаніями. Скажу лишь, что, помимо прямыхъ источниковъ, ближайшими пособіями мн въ ней служили: Preller. Ro"umische Mythotogie.
– Boissier. La Religion romaine d' Auguste aux Antonins.
– Reville. La religion а Rome sous les Severes. — Робертсонъ, Виндишманъ, Фрикенъ и др. Разсказъ «Сыщикъ» былъ изданъ ране, въ приспособленіи для народа, извстною фирмою «Посредникъ», нын, къ сожалнію, прекратившею свою дятельность, и, въ томъ же вид, былъ перепечатанъ въ сборник моемъ «Сонъ и Явь». Здсь я помщаю его въ первоначальной редакціи, какъ появился онъ когда-то въ тифлисскомь «Новомъ Обозрніи» Н. Я. Николадзе. «Врагъ» — этюдъ къ фантастическому роману «Жаръ-Цвтъ», печатавшемуся въ «Свер».

Александръ Амфитеатровъ.

СПБ. 15 Ноября 1901 года.

Когда Христофоръ явился на свтъ, онъ очень удивилъ собою и родителей своихъ, и повивальную бабку, и всхъ сосдей: никогда, еще не было видано такого огромнаго мальчика. Да и обжора-же онъ вышелъ! Материнскаго молока не хватало ему и на одну покормку. За день, онъ высасывалъ трехъ лучшихъ козъ деревни — до чиста! — и того было ему мало, и онъ ревлъ въ своей колыбели, ревлъ по цлымъ ночамъ о мучившемъ его голод. да еще какимъ густымъ басомъ!

Родители Христофора были люди бдные.

— Объсть насъ этотъ мальчишка! — ужасался отецъ.

А мать вторила:

— Къ тому же онъ безобразно быстро ростетъ. Чего будетъ намъ стоить — одть и обуть его!..

Уже на первомъ мсяц, Христофоръ. неловко потянувшись, разломалъ свою люльку. Пеленать его было одно горе: пошевелитъ плечами, и вс снурки и тесемки пополамъ.

Почему его назвали Христофоромъ? А вотъ почему. Деревня, гд онъ родился, была языческая, и отецъ Христофора былъ язычникъ, притомъ не изъ мудрыхъ. Вс языческія дти назывались отъ земныхъ предметовъ — отъ камней, птицъ, зврей, наскомыхъ, растеніи. Но для Христофора отецъ этого не захотлъ.

— Такому необыкновенному малому нужно необыкновенное имя, — сказалъ онъ.

Вотъ сидитъ онъ на порог своей хижины и раздумываетъ, какъ назвать сына. Въ это время деревнею проходилъ чужой человкъ — пшій путешественникъ. Язычнику вспало на умъ посовтоваться съ прохожимъ:

— Какъ онъ скажетъ, такъ и назову. Вдь случайныя-то имена — самыя счастливыя.

Прохожій — былъ онъ высокъ и прямъ, глаза свтились, какъ звзды, борода двоилась отъ строго сложенныхъ устъ, и на-двое расчесанные волосы падали на плечи — сказалъ язычнику:

— Назови сына Христофоромъ.

— Вотъ такъ имя! Я никогда не слыхалъ его. Что оно означаетъ?

Прохожій возразилъ:

— Ты скоро самъ поймешь его и предпочтешь всмъ другимъ.

— А какъ скоро?

— Когда въ этомъ кра свтъ замнитъ тьму.

Прохожій удалился, а язычникъ долго ломалъ голову надъ его загадкою.

— Какая же у насъ тьма? Разв

есть край свтле нашего? солнце тепле? небо ярче? море сине?

Такъ мальчикъ и сталъ Христофоромъ. Трудно было съ нимъ отцу-матери. Онъ выросъ такъ великъ, толстъ и силенъ, что пришлось выселить его изъ хижины подъ открытое небо. А то — хоть плачь: выпрямится, — и прошибетъ головою потолокъ; упрется рукою въ стну, — и отвалитъ цлый уголъ.

Отдали Христофора въ ремесло — къ каменьщику, мостить дорогу. И тутъ не годился! Что ни хватитъ молотомъ, то и молотъ въ дребезги, и камень въ порошокъ.

— Ты, Христофоръ, сильне всхъ на свт, - говорили ему товарищи. Онъ возражалъ:

— Этого не можетъ быть.

— Почему?

— Потому, что я очень простъ умомъ и, кто умне меня, тотъ меня и сильне. Но — ахъ, братцы! — если бы я зналъ, кто всхъ сильне на свт! Сейчасъ-бы поступилъ къ нему подъ начало — служить ему врою и правдою до самой смерти.

Христофора вс очень любили, потому что добръ онъ былъ выше всякой мры. Но, по своей огромности и сил, онъ никакъ не могъ, чтобы не обидть кого-нибудь ненарокомъ, и не мало калкъ развелось, по его милости, между его сверстниками. При всей пріязни къ Христофору, сосди начали понукать его родителей:

— Надо сбыть куда-нибудь вашего великана. Онъ всхъ насъ тутъ переуродуетъ.

Впрочемъ, иной разъ Христофоръ приносилъ своимъ землякамъ и пользу, — тоже больше ненарокомъ. Пошли ребятишки на берегъ — швырять камушки въ море. И Христофоръ за ними. Понравилось ему, какъ камешки прыгаютъ съ волны на волну.

— Дай-ка, и я попробую!

Схватилъ каменную скалу, да-какъ махнетъ! Скала бухнула въ море за пять миль и — надо же быть такому счастью! — прямо на корабль морскаго разбойника Хайреддина Барбароссы, который плылъ, чтобы ограбить и полонить деревню Христофора.

Пираты канули ко дну. Выручила своихъ Христофорова сила [1] . Однажды Христофоръ спалъ на берегу, зарывшись въ согртый солнцемъ морской песокъ. Вдругъ — кто-то толкъ его посохомъ. Проснулся онъ, видитъ: стоить надъ нимъ странникъ, высокъ и прямъ, глаза — какъ звзды, раздвоенная борода, на-двое расчесанные волосы.

— Что-же, другъ Христофоръ? — говоритъ странникъ. — Такъ-то, пожалуй, и нехорошо.

— Что нехорошо? — спросилъ Христофоръ, звая.

— Да вотъ — что ты лежишь на боку и ничего не длаешь.

— А что я буду длать, когда ничего не умю? Кабы мн кто приказалъ что, я радъ слушаться. А самъ ни на что не гораздъ.

— Когда-то ты, Христофоръ, сказалъ, что хотлъ бы служить тому, кто сильне всхъ на свт.

— Я и теперь хочу. Но гд взять его, этого сильнаго?

— Разумется, лежа на боку, взять не откуда. А ты не лнись — ищи и найдешь.

Ушелъ странникъ. Христофоръ же размыслилъ:

— Невдомый человкъ этотъ научилъ меня умно. Неужели только и свта въ окн, что нашъ уголокъ между горами и моремъ? Пойду-ка я — взгляну, какъ живутъ люди въ другихъ земляхъ.

И онъ сказалъ отцу и матери своимъ толстымъ голосомъ:

— Батюшка и матушка! Довольно я опивалъ и объдалъ васъ. Сослужите мн послднюю службу: сшейте мн хорошее платье и крпкіе сапоги, припасите желза, чтобы могъ я сковать себ острый мечъ, и благословите меня въ далекій путь. Я пойду искать того, кто сильне всхъ на свт.