Притворщик Матвей

Жилъ-былъ отшельникъ Матвй. Обиталъ онъ въ пещер, близъ Ипра. Денно и нощно молился, либо судилъ и рядилъ приходящихъ крестьянъ. Люди несли къ нему отовсюду дла свои, горе, заботы, споры и тяжбы. Рыцарь явился къ Матвю. Въ латахъ онъ, перья вютъ на шлем, вокругъ шлема золотая корона.

— Ну-ка, премудрый Матвй! Никогда не встрчались мы съ тобою раньше. Узнай, кто я… — и благо теб будетъ: высоко я тебя поставлю.

— Никогда не видалъ я васъ раньше, рыцарь, но знаю васъ — точно провелъ съ вами цлую жизнь. Вы государь нашъ, графъ Робертъ, счетомъ третій,

прозваніемъ Робертъ изъ Бетюна. [2]

— Честью клянусь, ты святой человкъ. Ты видишь сквозь мдь и желзо. Иди за мною въ Ипръ, живи въ моемъ замк, будь старшимъ судьею народнымъ и совтникомъ нашимъ.

И сталъ вельможею Матвй, главою двора, верховнымъ судьею. Радъ былъ народъ и кричалъ:

— Слава во вки Роберту! Богъ, да хранитъ его, — праведный судъ онъ поставилъ надъ нами! Слава во вки Матвю! Богъ да хранитъ его: нтъ на земл мужа честне, кротче, правдивй!

Добръ и могучъ былъ Робертъ, но разума Богъ ему не далъ. Горько обидлъ его французскій король — Красавецъ Филиппъ, хитрйшій изъ хитрыхъ на свт. Въ бою при Куртрэ разбилъ его Робертъ — въ кровавомъ бою, гд, какъ зайцы, бжали французы. Но, безсильный предъ мечомъ, улестилъ Филиппъ Роберта словами — и отдалъ фламандецъ ему Лилль и Дуэ, прекрасные города, лучше которыхъ не строили дды.

— Спасибо теб, Робертъ, что ты отдалъ мн Лилль и Дуэ, прекрасные города, лучше которыхъ не строили дды! Будь я Богомъ, я далъ бы взамнъ ихъ фунтъ мозгу въ твою пустую башку, но, такъ какъ я только король, оставайся съ тмъ, что получилъ при рожденьи.

Затопалъ ногами Робертъ, и кусалъ свою бороду, и ругался такъ, что небо горло. Въ Ипръ ухалъ онъ и пилъ во дворц алое вино, но не пропилъ стыда и печали.

— Храбрые вассалы! сдлайте коней. Труба гремитъ походъ. Отнимемъ у француза Лилль и Дуэ, прекрасные города, лучше которыхъ не строили дды.

— Государь, несчетныя силы стоятъ на стнахъ, дождемъ стрлъ и камней сыплютъ бойницы Филиппа.

— Храбрые вассалы! кто же отомститъ за мой позоръ? кто возьметъ назадъ стны Лилля и Дуэ, прекрасныхъ городовъ, лучше которыхъ не строили дды?

— Сынъ есть у тебя, государь, кроткій Карлъ, что въ Бургундію усланъ, всми любимый принцъ, надежда народа.

— Сынъ мой робокъ и хилъ. Ему бы сидть за перомъ да монастырскою книгой. Французскій король ему дядя родной — меча онъ на дядю не подниметъ.

— Возьми себ вторую жену, государь, — да продлитъ она твое потомство. Долго и честно вдовлъ ты; никто не поставить во грхъ, что снимешь ты трауръ по покойной графин, прекрасной Катерин Анжуйской.

— Храбрые вассалы, хорошъ вашъ совтъ. Іоланту буду я сватать — Іоланту, Одонову дочь, отъ царственной крови Неверовъ. Пусть не два она, а вдова — королевичъ былъ мужемъ ея, сынъ святого Людовика,

Жанъ, что отъ людей былъ прозванъ Тристаномъ [3] . Самъ я вдовецъ, и знатной вдов прилично стать моею женою.

— Прекрасенъ выборъ твой, государь, и съ радостью встртимъ мы такую графиню. Кого же назначишь ты въ послы и сваты, кто долженъ хать за невстой?

— Праведнаго Матвя пошлю я въ сваты, праведному Матвю хать за невстой. За то, что набоженъ онъ и правдивъ, хочу я почтить его предъ всми.

Радъ былъ герцогъ Одонъ сватовству, — не споря дочь къ жениху онъ отправилъ. Въ богатой колымаг везли ее восемь коней, блыхъ, какъ снгъ по первопутк. Сто рыцарей шло впереди, сто рыцарей сзади, и не смлъ къ ней приблизиться воръ и дорожный грабитель. Отшельникъ Матвй халъ слдомъ на лошадк и читалъ «Отче нашъ». И рады были вс свадьб Іоланты — одинъ лишь Карлъ Фландрскій плакалъ.

— Прощайте, дама Іоланта! Напрасно сдружился я съ вами, гостя у вашего отца. Не моей молодости достались вы, но моему доброму отцу, — Богъ да хранитъ его сдины.

— Прощайте, рыцарь Карлъ! Браки устрояетъ Богъ на небесахъ. Но, какова бы ни была моя судьба, помните, что я клялась любить васъ до гроба.

И звздочетъ халъ съ нею — великій мудрецъ Бодерикъ, старый, какъ древній лсъ. Онъ былъ родомъ изъ нмецкой земли, и не было равныхъ ему въ искусств читать звздную книгу.

— Возьми его товарищемъ, достойный Матвй, возьми товарищемъ пути, собесдникомъ и другомъ!

Такъ сказала дама Іоланта и еще прибавила она:

— Знайте, что нтъ союза прекрасне, какъ между наукою и святыней.

Не былъ радъ товарищу Матвй; завидно ему было, что предъ ученымъ ломали шляпу рыцари и принцы, тогда какъ ему удивлялся только простой народъ, благословлявшій его въ молитвахъ.

И приблизился звздочетъ и сказалъ:

— Кому изъ насъ хать впереди, кому, какъ младшему брату, сзади?

— Кто больше знаетъ, пусть детъ впереди. Кто меньше знаетъ, пусть, какъ младшій братъ, слдуетъ сзади.

— Много знаю я, отшельникъ Матвй, и не теб равняться со мною. Демоны покорствуютъ моей вол. Вс золотомъ въ мір не откупить малйшей изъ моихъ тайнъ. Силою вщаго ума, упорнымъ трудомъ добылъ я ихъ и съ тхъ поръ живу въ вчной радости. Одно лишь горе сокрушаетъ меня: скоро сойду я въ могилу, потому что я старе всхъ людей, которыхъ гретъ солнце; скоро накроетъ меня земля, и нтъ у меня преемника тайнамъ — ученика, достойнаго наслдовать мою власть и науку.

— Счастливъ былъ бы я наслдовать теб, Бодерикъ! счастливъ былъ бы принять твою власть и науку! Но цлой жизни вдь не хватитъ мн чтобы изучить твои вещія тайны.

— Въ недлю обучу я тебя, всего въ одну недлю, если ты будешь послушенъ. Обучу подчинять злыхъ духовъ сил великаго зова, заставлять ихъ являться и длать все, что прикажешь. Обучу днямъ счастливымъ, днямъ бдствій; тайн жизни и смерти; заговору оружья; вызыванью тней въ канунъ Ивана Купала; приворотамъ любовнымъ; искусству ходить невидимкою; вихремъ летать чрезъ пространства и являться въ двухъ краяхъ свта въ одно и то же время. У дьявола купилъ я вс эти знанія дорогою цной, но дешево теб уступлю ихъ.