Богатый, сильный, одинокий
Шрифт:
– Ну, послушайте, кто мог ожидать, что вас приведёт в ярость ваша же фотография? Это же не вам факи показывали, верно?
– Бедненькие... Вы, наверное, там сильно огорчились, когда я так сделала, да? Расплакались? Мне вот интересно, вы получали удовольствие, когда наблюдали, как плакала я, а?
Мой собеседник был, казалось, совершенно растерян.
– Юля, - наконец сказал он.
– Я вам не враг. Но если я вам неприятен, я уйду.
– Да, уходите, - твёрдо сказала я.
– Утром я хочу уплыть.
– Хорошо, - грустно ответил он и
– Как пожелаете. Только знайте... я очень восхищаюсь вами.
Обхватив колени руками, я отвернулась и буркнула:
– А я вами - нет.
– Да, мне это понятно, - грустно сказал он.
– Доброй вам ночи. В шкафу - книги, на верхней полке - планшет, там много фильмов. Это если не будет хотеться спать. В десять утра по местному времени вас заберёт яхта... Она действительно названа в вашу честь. Это правда.
Он направился к двери.
– Постойте, - вырвалось у меня.
– Не уходите. Давайте ещё поговорим.
Он повернулся ко мне. Красивый, как древнегреческий бог. Грустный, как пасмурный сентябрь. И удивлённый моей просьбой остаться - это было заметно. Приятно удивлённый. А я... я мысленно ругала себя за то, что остановила его, но и радовалась тому, что он не уйдёт. Он нравился мне... нравился мне, как мужчина и я уже не злилась на него так сильно, как вчера, когда ещё по сути не знала его... Мне действительно хотелось улететь завтра домой, хотя бы для того, чтобы переварить это всё и понять, чего же я хочу, но улететь не так... Да и не хотелось мне оставаться одной этой ночью в этом огромном замке. Заснуть я бы всё равно не смогла, как и заинтересоваться книгой или кинофильмом.
– Вы на меня сильно сердитесь?
– спросил он, всё так же стоя у двери, едва различимый в каминном свете.
– Да, - честно сказала я.
– Сильно. Я даже не уверена, что смогу вас простить.
– Я понимал, что так может быть, Юля...И понимаю, что вам будет очень сложно меня понять... Но я действительно очень одинок и именно потому, что очень богат. Когда-то я купался в мимолётном сексе и кратковременных отношениях, но когда устал от этого, только потому что всегда видел в глазах женщины лишь одно - мои деньги, мои возможности и мою власть. В них не было любви.
– Всегда ли?
– спросила я, прищурившись.
– Вы о Лисё... о Люсилисе...
– Да, я о ней.
– Да, вы правы, - вздохнул он.
– Она - исключение. Но... Вы просто не понимаете...
– Так объясните, - предложила я, похлопав рядом с собой по ковру ладонью, как он не далее часа назад.
– По меньшей мере я выслушаю.
– Это касается не только меня, поэтому я не могу посвятить вас в эту историю. Но если очень кратко, она не прошла тест.
– Как интересно...
– холодно сказала я.
– А вы любили её вообще? Что ж вы всех тестируете-то?
– Вы тоже тестируете, уверяю вас. Всех и каждого. просто у вас возможностей меньше. Часто просто довольствуетесь поверхностными и часто предвзятыми оценками, как и многие другие люди. А я хочу точно понимать.
– Что - понимать?
– Что больше мне не придётся справляться с сильной душевной болью. Я не тороплюсь влюбляться, это так. Но я не тестирую тех, к кому равнодушен. И даже тех, кто мне просто сильно нравится. Получить просто секс я могу без проблем, полагаю, что вы это прекрасно понимаете, Юля. Но я ищу не секс... я ищу любовь. А для того, чтобы любить, нужно доверять. Без доверия не бывает любви, Юля. А у меня большие проблемы с доверием...
– Как вас зовут?
– спросила я.
– Вы про моё настоящее имя?
– Да.
– Евгений.
– Очень приятно, Евгений...
– И мне...
То, что было дальше сложно объяснить тому, кто не видел этого проникновенного взгляда, этих сексуально приоткрытых губ, когда понимаешь, что мужчина безусловно очень сексуальный и очень обаятельный, такой, что в его присутствии теряешь почву под ногами от одного его голоса, и, главное, совершенно не настроенный против тебя и такой на которого очень, очень сложно даже сердиться, так увлечён тобой. Когда прямо-таки чувствуешь его одинокость в этом огромном замке, его растерянность и его искреннюю радость оттого, что ты рядом... От былого или мнимого его самодовольства не осталось и следа...
Не прошло и часа, как мы принялись играть в настольную игру, шутить и смеяться, а потом разговоры приняли окраску каких-то доверительных признаний и я, наконец, согласилась пригубить рому, а потом мы немного погуляли в саду внизу под звёздным, очень красивым небом в тёплую ночь... И мне не было страшно, наоборот, было хорошо и приятно его внимание... Мы сидели на траве, под пальмами, пили приготовленный для нас коктейль Куба Либре, общались, потом он совершенно потрясающе играл для меня на испанской гитаре, и, когда я слушала эту волшебную музыку, мне очень хотелось прижаться к нему. Но я не смела.
Возвращаясь назад, он впервые коснулся меня, будто случайно, на лестнице. Просто коснулся пальцами талии, пропуская вперёд, но от этого прикосновения я задышала чаще...
Позже, по возвращении в спальню, мы поели фруктов, которые заботливо оставил для нас Анри, а потом, хлопнул в ладоши и с моего согласия мы немного потанцевали под приятную, дико красивую музыку, мягко льющуюся со всех сторон комнаты...
В какой-то момент мы прижались друг к другу... И я, выспавшаяся, приятно расслабленная, и уже совершенно на него не сердившаяся, почувствовала, как во мне стремительно нарастает желание...
И тут я осознала, что обнимая меня, он приближается лицом ближе, что вот-вот коснётся губами моей шеи и я совершенно точно потеряю голову, если позволю ему себя поцеловать...
И потому я отстранилась.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Я не могу, - сказала я.
– И дело даже не в том, что я натерпелась вчера, правда.
– А в чём?
– тихо спросил он, только что сексуально приоткрывший губы, готовый для поцелуя, которого я только что тоже очень хотела...
– В Люси.