Богдан Хмельницкий
Шрифт:
выкупались ничем. Снова паны возвращались в свои владения; жиды опять могли быть
управителями и арендаторами; жолнерам предоставлялось попрежнему право собирать
с поселян стации и ходить толпами по городам и селам; положение русского народа
могло даже стать хуже, чем было прежде, потому что враги их, выстояв
кровопролитный спор, готовились предать их ужасам мести. Белоцерковский трактат
не оградил также и восточного православия: хотя
греческая остается при давних правах, но как эти права были уже попираемы,
следовательно, теперь они могли еще менее иметь силы. Впрочем, каковы бы ни были
права православной религии, они всегда должны были оставаться только на белой
бумаге, пока произвол был сильнее всех письменных постановлений. Белоцерковский
мир мог стать только новым источником раздоров. «Он постановлен был на льду»,
говорит один летописец, выражая тем, что это было следствие обоюдной
необходимости прекратить войну по причине наступающей зимы и
распространившейся заразы. Поляки, заключая его, знали хорошо, что народ русский,
упорно показавший себя в последнюю войну, не удовольствуется им, и один шляхтич,
еще из-под Белой-Церкви, писал в Варшаву: «Надобно опасаться, чтоб хлопы не
выбрали себе другого гетмана, а на то походитъ»х). «Нельзя доверять Хмельницкому,
который действует не всегда сам по себе, но также и по воле безразсудной толпы»,—
говорил Кисель 2).
*) Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 364. a) Памяти, киевсв. комш., III, ч. 3, 3.
Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IV.
31
482
Польское войско удалилось от Белой-Церкви к Виннице, и, по смерти Потоцкого,
Калиновский принял над ним главное начальство. «Под покровительством его паны
стали стекаться в свои имения и увидели,—говорит летописец х),—что надобно снова
готовиться к войне». Поднестране и бужане слышать не хотели ни о каких договорах,
не давали стаций, не думали повиноваться старостам и владельцам и называли себя
попрежнему козаками. Калиновский вешал их, четвертовал, жег медленным огнемъ3),
не спускал и церквам Божиим, по замечанию современников, приказывал снимать
церковные колокола и переливать на пушки, изгонял православных священников 3).
Жолнеры, получив потачку, начали обращаться с хозяевами тех сел, где стояли, как с
собственными рабами, и распоряжались достоянием жителей. Владельцы,
воротившись в имения, заставали свои усадьбы в разорении; голод и недостаток в
стране, где не пахали долго земли, лишал ихъ^возможности извлекать какие-нибудь
доходы; они принялись мучить своих подданных, чтоб выпытать, где спрятаны
сокровища, награбленные в господских домах. «И были слышимы,—говорит летописец
4),—в народе вопль и воздыхание, и горе, и ропот на Хмельницкого.
«Вот к чему привели нас его победы!—говорили хлопы:—мы ожидали себе
свободы, а он опять нас закабалил в рабство!»
И в самом деле, на Хмельницкого, повидимому, не было надежды; он, казалось, был
глух и нем к стонам народа и сам действовал за-одно с панами. Он оказывал явное
недоверие к русским, отдалил от себя Козаков, окружил себя татарами, «и не раз,—
говорит летописец,—угрожала ему гибель от разъяренного хлопства» 6). Вдобавок,
народ русский терпел голод; в особенности Волынь представляла ужасное зрелище:
еще во время прошлогодней войны четверик ржаной муки стоил сто двадцать злотых, и
убогие люди, не успевшие убежать, помирали толпами от голода. Современник
рассказывает, что близ Луцка в одном селе женщина зарезала двух человек и кормилась
их телами, уделяя и другим такой пищи; в другом месте голодная мать умертвила и
сжарила двух собственных детей 6).
В таком положении единственным спасением для русского народа казалось «нтти
свит за очима», но народной пословице. Подольские и брацлавские поселяне
устремились на левый берег Днепра, перешли так называемую Вишневеччину, земли,
занимаемые Прилуцким и Дубенским полками, я поселились в Полтавщине и
Ахтырщине, где по берегам Ворсклы вдруг возникали большие слободы. Но так как и
на этот отдаленный край поляки имели притязание, то южноруссы совершенно
покидали свое отечество и уходили в Московское Государство 7). Еще с начала ХУИИ-
го столетия завелся в Украине
1)
Annal. Роиоп. Сииш., I, 317.
2)
Истор. о през. бр.
3) Истор. о през. бр.—Летоп. Самов., 19.—Annal. Polon. Clim., I, 350.
4)
Истор. о през. бр.
5)
Annal. Polon. Clim., I, 315.
6)
Latop. Jerlicza, 120.
7)
Летоп. Самов., Л9.—Экстр. о слободск. полк. (рук.).
483
обычай переходить на слободы и селиться на привольных степях нынешней
Полтавской губернии. Подвигаясь далее и далее, в царствование царя Михаила
новопоселенцы захватили часть московских владений: появилпсь слободы около
Путивля, Рыльека и Велагорода 1). По следам отцов своих и теперь пустились