Боги, дороги и рыжие неприятности
Шрифт:
– Они, вроде-как, чего-то от тебя хотят, - предположила моя догадливая подопечная.
Одна из лошадей тут же придвинулась ближе и мотнула головой, будто бы приглашая сесть верхом, а другая осторожно потянула мешок у меня из рук. И глаза у обеих были честные-честные.
– Не верю я им, - нахмурилась я и сердито дернула мешок назад.
– Наедятся, переночуют в тепле за наши денежки, а на рассвете опять деру дадут.
– Да ладно, куда они денутся с подводной лодки, - снова вступилась за лошадок Избранная, - Можно подумать, они кому-то нужны, кроме нас.
Вообще-то, другие лошади нам были не по карману, что бы я там не говорила, а пешим ходом мы вряд ли успеем в срок.
– Так как, оставляем их?
– спросила рыжая и все трое выжидательно уставились на меня. Я обреченно махнула рукой и забросила мешок на седло. Сбегут они завтра или нет, но, видят предки, сегодня я достаточно отмахала на своих двоих.
Постоялый двор я толком и не рассмотрела, настолько вымоталась, оказывается, за этот день. Помню, ела что-то, не чувствуя вкуса, чуть не уснула над лоханью с горячей водой, отмывая волосы от остатков смолы, а под конец просто рухнула на кровать в чем была и мгновенно провалилась в тяжелый сон без сновидений.
***
Рассвет следующего дня застал меня у колодца с пустым ведром и полной головой мрачных мыслей. Поневоле задумаешься, когда приходишь добыть воды для умывания, бросаешь ведро в колодец, а вместо плеска снизу доносится гулкий удар. Я же видела вчера, как здешняя прислуга таскает отсюда воду, значит, еще вечером все было в порядке. В плохие годы колодцы начинали подмерзать задолго до праздника Перехода, но здесь уже повесили зимнее ведро, тяжелое и прочное, оно бы в момент проломило схватившийся за ночь ледок. Значит, колодец успел со вчера промерзнуть до самого дна. Плохо дело!
Оставив бесполезное ведро, я бегом бросилась к задней двери постоялого двора, пронеслась через кухню, на бегу крича заспанным служанкам, чтобы собрали нам еды в дорогу и взлетела по узким скрипучим ступеням на второй этаж. Если я что-то понимаю в погоде, то на завтрак времени уже не оставалось. Тут успеть бы из города выбраться.
Моя подопечная даже не пошевелилась, когда я ворвалась в комнату, грохнув дверью о косяк, и потрясла ее за плечо. Вчера, пока я ужинала и отмывалась, эта легкомысленная особа все никак не могла угомониться. Гоняла служанок то за вином и фруктами, то за самым большим зеркалом, то снова за вином, и без конца примеряла всю купленную одежду по очереди. При этом требовала от меня «честно говорить идет, или нет» и без конца жаловалась, что в комнате слишком холодно, вино кислое, зеркало маленькое и мутное, а я черствое бессердечное существо без намека на «чувство стиля».
В конце концов, мое терпение лопнуло, и я позорно сбежала «проверить лошадей», а когда вернулась, Избранная безмятежно спала поперек кровати, наполовину зарывшись в обновки. Второй кровати в комнате не было, так что мне пришлось собирать разбросанную одежду в мешок и ворочать тяжелое спящее тело, укладывая его как следует. А теперь вот еще и будить приходится. Я ей кто, прислуга?
– Вставай, пора убираться отсюда!
– рявкнула я прямо в ухо соей подопечной, устав впустую ее трясти, но та только поморщилась и попыталась натянуть одеяло на голову. Ну что же, можно и по-другому. Я наклонилась над ней и тихо, но внятно произнесла: - Если не встанешь, я вылью на тебя ведро воды. Учти, вода ледяная. Считаю до трех: раз, два...
– Стой, не надо!
– завопила последняя надежда мира и так резко подскочила на постели, что я едва успела отпрянуть. Чуть не получила к синяку в придачу еще и расквашенный нос.
Стоило вспомнить о синяке, как щека тут же противно заныла.
– Эй, ты нормальная вообще? Нет у тебя воды. Слушай, будь человеком и отвали, а? Я спать хочу.
– Рыжая обиженно шмыгнула носом и попыталась было завалиться обратно, но я уже сдернула с нее одеяло и мстительно забросила в угол.
– Некогда пререкаться, быстро одевайся и уходим.
– Может быть, ты хоть скажешь, что случилось?
– это она спросила уже полностью одетая, стоя в дверях.
Неужели кто-то учится на ошибках? Похвально.
– Потом, - я уже волокла мешок вниз по лестнице.
– Шевелись, время не ждет.
Она послушно заторопилась следом, молча взяла у служанки сумку с едой и без лишних вопросов влезла в седло. Умница какая! Вскоре наш маленький отряд уже скакал к воротам, пугая редких утренних прохожих.
– Ну и куда мы так летим? Где пожар?
– Опять спросила Избранная, когда город остался далеко позади, и лошади перешли на мерную рысь.
– Лучше бы пожар, - откликнулась я, обреченно рассматривая снежинку, застрявшую в гриве моей кобылы. Кажется, мы все-таки опоздали.
– И все?
– Рыжая поравнялась со мной и теперь недоуменно переводила взгляд с моего лица на снежинку и обратно.
– Весь этот хипиш из-за снежинки? Ты совсем уже крышей поехала?
– В вашем мире бывают метели?
– вкрадчиво поинтересовалась я, - Такие, что после них из дому без лопаты не выйдешь?
– А тебе не кажется, что тупо в метель куда-то переться?
– Так же вкрадчиво откликнулась Избранная.
– И что в городе как-то проще ее пережить?
– Если засыплет перевал, то мы в этом городе до весны застрянем, - невесело отозвалась я.
– То есть, это ты застрянешь до весны, а я всего-то на семь дней.
– Это еще почему?
– не поняла моя подопечная.
Что ж, как говаривал дед, самое важное и сто раз объяснить не зазорно.
– Да потому, что через семь дней Переход. Тебе напомнить, где ты должна быть в этот день? Как думаешь, что со мной сделает богиня, если тебя там вдруг не окажется?
Снег повалил сильнее, пришлось достать карту и смотреть в оба. Даже в том проклятом тумане было проще - он хотя бы не налипал на ресницах. Вскоре глаза начали болеть от напряжения, руки примерзали к поводьям, но я упрямо подгоняла лошадь, все еще надеясь непонятно на что.
Поднялся ветер. Он швырял в лицо целые пригоршни снега, рвал из рук карту и завывал в ушах, как целая стая голодных чудовищ. Мелькнула мысль, что надо бы снова связать лошадей вместе, но стоило мне обернуться, как лошадь подо мной резко остановилась и я вылетела из седла. К счастью, снега успело намести достаточно, а то бы расшиблась о дорогу.
Кое-как поднявшись на четвереньки, я первым делом разыскала оброненную карту и только потом встала на ноги и отряхнулась. Лошадь не шевелилась, тупо уставившись вперед остекленевшими глазами. Я несколько раз глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться, а потом отошла на несколько шагов назад, повернулась спиной к ветру и принялась просматривать дороги одну за другой, ища вторую лошадь и надеясь, что у рыжей хватило ума не отходить далеко.