Боги и Боты

Teronet

— Ну-с, милостив… ой, простите, забываюсь… Давайте посмотрим на вас. Вы-то уже себя видели?

— Видел.

— И как вам?

— Ничё так. А вам? — И посмотрел на Алину.

— Ви — маи сами лубими проджект. Ета била слажнее, чем абична — ваш возраст и то, чта с вами есчо никто не работал.

Во что превратился наш язык, если уже наши врачи говорят как экспаты.

Горлов и Алина достаточно долго осматривали меня, просвечивая разными лучами, трогали себя за всё, что только можно: кольца, браслеты, кулоны и серьги. Они расфокусировывались и снова «возвращались» в реальность.

Я вертелся у них перед глазами сперва в пижаме, потом и без неё, а они говорили на каком-то совершенно непонятном, птичьем языке. Под конец осмотра зашёл Минх с папкой в руках, поздоровался и попросил у них отчёта. Опять просвечивание, потом какие-то графики на стенах… я старался что-то понять хотя бы по его мимике. Но он, кажется, не был ни удивлён, ни раздосадован. Вроде всё шло так, как он запланировал. Поэтому и я успокоился. Потом доктора ушли, и мы остались с ним наедине.

— Ну, каак вы?

— Вашими молитвами.

— Вижу, Вы тут асвоились, дараагуша.

Убил бы этого педика, как он бесит!

— Доктаара гаварят как минимум о двух эякуляциях с мамента праабуждения, извините канечна. Нравится Сиреночкаа?

Я почему-то покраснел — скорее от неожиданности, когда нечто интимное вдруг стало публичным и у тебя так просто и в лоб спрашивают об этом.

— А тебе, как будто нет!

Вот щас — то мы и узнаем истину.

— Мне лична нравятся… эммм… другие, скаажем, особи. На Сирену я смотрю скорее каак профессионал: наасколько харашо ана смотрится в каадре, телегеничность, дикция. Да и паатом — она настоящая в этих своих спаантанных эмоциях.

— Угу? А какие такие другие особи? Мужики что ли?

Я пригляделся в область шеи и заметил татушку ровно в том же месте, что и у Сирены, только в круг там был вписан простой треугольник.

— Паачти. Но это не саавсем тема нашего с вами разговора.

Что-то мы вдруг сразу такие деловые стали, засмущались…

— Враачи гаварят, что вы вполне здааровы, а я вижу, что и внешне вы теперь — настоящий телегерой. Пришло время показать вас нашей уваажаемой публике. Паверьте, аана уже заждалась.

— А ничё, что я хромаю немного?

— Это ни сложнаа исправить. Немного физиотерапии — тренажёрный зал, саатветствующее питание… Но… извините, великаадушно, толька после первого интервью.

— Почему?

— Должен же быть у вас хоть каакой-то дефект. 126 лет — эта серьёзна. И зритель нам просто не паверит, если выйдет такой бодренький паацан. Ну, саглааситесь…

— Вы и это просчитали? Деловые!

— Мелочей в нашем бизнесе не бывает, дараагой вы мой.

Сегодня он не был многословным, чувствовалось, что передо мной деловой человек, каждая минута которого стоит больше, чем моя жизнь.

— Гаатовы прочесть договор?

— Готов-то готов, но только не уверен, что пойму там что-то.

— Не уверены? Я саагласен — там много всиво такова, что даже я не панимаю… термины, ссылки на зааконы… но! К дагаавору имеется прилажение с камментариями на паанятном вам языке. Это приложение вы и паадписываете. Мы всё-всё учли. Даавайте я научу вас пользоваться этой штукенцей.

Он открыл папку и передал мне её в руки.

В папке не было никаких бумаг — но через секунду над поверхностью появилась проекция с невероятной чёткостью. Передо мной была стопка листов бумаги, которую Минх стал листать, двигая пальцем в воздухе. Также в воздухе висело некое меню с кнопочками.

— Ну, вот как-то так примерна. Не хаател бы вас торопить, любезнейший, но у нас асталось не так много времеени. Если вазникнут какие-то вопросы, нажмёте вот на эту кнопку… паявится всплывающее меню — выберете вот этаат пунктик, и прямо перед ваами ваазникнет экранчик связи с наашим юристом. Его зовут Иван Иванович. А вот и он, наш уважаемый юрист. Прива, Иваныч!

Почти весь экран заполнило собой лицо абсолютно лысого человека в очках роговой оправы — явно для понта, ведь, наверняка, они все эти банальные проблемы со зрением решили. А это имя «Иван Иваныч» — ну прям такая явная попытка вызвать у меня доверие.

— Не прива, а добрый день, уважаемые дамы и господа. Я вчера весь день изучал различные речевые обороты двадцатого века, в том числе и по фильмам детективного жанра… с адвокатами, разумеется, с их выступлениями в суде.

Смеётся… ещё один клоун.

— Здрасьте.

— Окей, Док, да связи. Если что, вы наашему пациенту всё-всё расскаажете, ни чего не таите. Лёгким нажатием на виртуальную кнопочку, он его вырубил.

— Ну-с, теперь наам всё панятно? Ваапросы есть?

— А в сеть можно выйти?

У него появилось крайне озабоченное выражение лица.

— Вам в сеть низя. У наас любой законный выхад строга-строга персонализироваан и прааходит под контролем медийной каампании и службы госбезопасности. Жизнь в этом плане сильна изменилась за сто лет.

Затем его лицо прояснилось, как будто солнышко вышло из-за туч.

— Но, каагда падпишите каантракт, у вас паявится свой персональный Бот, а чирез ниво — безлимитный аккаунт до самава каанца вашей жизни.

Явно не хотят, чтобы я общался с внешним миром, хитрецы.

— Доступ в интернет — эта сейчас срадни загранпаспорту. Каашмар, адним словам.

Читая пункты договора, составленные вычурным юридическим языком, я невольно отвлекался и думал о своих перспективах. Будучи китайским миллионером, я смогу, видимо, сам диктовать этим медийщикам свои условия. Я могу оплатить свой аккаунт для выхода в интернет, могу нанять адвоката, могу купить эфирное время… Или не могу? Как он там сказал? «Ничто не сравнится по ценности с лишним пунктом рейтинга». В конце концов, я смогу донести до людей послание Эукариотов — почему-то мне это сейчас казалось чуть ли не смыслом жизни.

Чтобы вызвать адвоката, я нажал соответствующую кнопку. Сперва была видна лишь часть его кабинета — это не был какой-то ожидаемый футуристический дизайн. Обычная, стереотипная библиотека — тёмное коричневое дерево с корешками толстых томов книг. Только спинка кресла указывала на то, что я находился в другом веке — сложно описать этот материал, учитывая несовместимость его кажущейся полупрозрачной лёгкости и прочности, эргономичности, экологичности. Я просто обожал трогать эти новые для меня поверхности или пожирать их глазами, пытаясь представить, каковы они на ощупь. Адвокат, наконец, подошёл и сел в кресло, приятно улыбаясь.