Боги, пиво и дурак. Том 4
Шрифт:
Поколебавшись, я решил совместить языки пламени и ручей — мне показалось, что это наиболее безопасный вариант в случае ошибки — по крайней мере это самое тепло вроде как не должно задушить или обдать фонтанирующим кипятком. Вот только мне нужно, чтобы это самое тепло было в воздухе, вокруг меня. Поэтому я бы добавил еще один символ, который символизировал бы воздушное пространство.
И я осторожно наклонился, стараясь не дать себя сдуть в вентиляцию, и на самый край пролома нанес маленькое светящееся клеймо.
Оно тут же запылало ярко-оранжевым. А потом
Вы когда-нибудь проливали в майнкрафте ведро лавы с вершины горы?..
Так вот из начертания заструился поток самой настоящей лавы. Сверкая от переполнявшей его магии, поток потянулся вниз, к заснеженной низине. Чуть не улетев в широко распахнутое окно на тот свет, я инстинктивно отскочил в самый дальний угол, уже не обращая внимания на символы.
И зря.
Потому что пол под моими ногами вдруг шевельнулся и разинул пасть — я будто попал обеими ногами в пасть крокодила.
Причем кроме пасти у этого крокодила больше ничего не было!
Твою мать!
Я прыгнул через пролом на другую сторону, оставляя в зубах неведомой твари кусок штанины и стружку с моей голени. Пасть щелкнула зубами — и теперь я смог ее разглядеть.
Тварь не имела морды. Совершенно. То есть внешняя сторона здоровенной пасти вообще не имела внятных очертаний — так, какое-то бесформенное тесто телесного цвета. Зато зубы, язык и глотка обладали прорисовкой такого уровня, что потом определенно будут мне сниться!
К счастью, морду эту создал не призыватель, а начертатель, поэтому она благополучно оставалась на своем месте, а не скакала по камере. С другой стороны, если бы она начала здесь двигаться, то продолжалось бы это недолго — уж я бы помог ей освободить помещение. А так она сидела привязанная у полу, как хищное растение, и голодно клацала зубами, занимая в крошечном пространстве приличный кусок.
Моя темница странно дрогнула, и почерневший край каменной кладки, на котором я создал свое начертание, обвалился. Но само начертание так и осталось парить в воздухе! Оранжевая загогулина, радостно мерцая моим символом воздушного пространства, преспокойно парила безо всякого материального носителя.
И, сука, продолжала источать огненную жидкость.
Она бралась просто из ниоткуда и длиной соплей опускалась все ближе к земле.
Ну, в этот раз по крайней мере нельзя было сказать, что начертание не достигло своей цели. Поскольку я однозначно согрелся. Почти вспотел. В том числе, и от реального жара, исходящего от огненного ручья. Причем жар этот, на мое счастье, все-таки был далек от температуры настоящей лавы, и не обжигал, а приятно согревал, как добрый костер в походе. Пол уже заметно потеплел. Следом за ним начинали оттаивать и стены — я ощущал это плечом. И если бы мне не приходилось стоять в позе дебильного канатоходца, наверное, я бы даже испытал некоторое удовлетворение от достигнутого результата.
Но сейчас у меня немела спина, нога кровоточила, голова кружилась — а возможности расположиться как-то поудобнее не предвиделось.
Неплохим казалось место, где как раз образовалась злобная пасть —
Вот только как убить монстра, выросшего из начертания? Я бы мог попытаться поглотить его, как сделал это когда-то с чудо-юдом из моих штанов. Но тогда мне удалось поднести руку к самому начертанию, пока Ника отвлекала опасную часть твари на себя. А здесь прямо поверх светящегося клейма торчала кровожадная башка.
И тут я вспомнил про нож, который дала мне Лилит. Как она его назвала? «Убийца теней»?
Она сказала, что этот нож спасет меня только один раз, а дальше мне придется все делать самому. Так может быть, демоница имела в виду как раз подобную ситуацию? Ведь она определенно знала, какие чудеса здесь могут вылезать!
Изловчившись, я раскорячился над узким участком пролома и, сжав покрепче рукоять крошечного ножа, занес его над клацающей пастью. И когда комок невнятного теста в очередной раз сомкнул челюсти, вонзил клинок в него сверху и тут же выпрямился, готовый повторить процедуру снова и снова.
Но не пришлось.
Пасть вдруг поблекла и буквально за несколько секунд выцвела и исчезла, оставив под собой вместо вензеля перепачканное сажей пятно.
И в тот же момент нож в моих руках потерял форму. Рукоять смялась в ладони, как пластилин, клинок скривился и съежился, как воск над огнем.
Но зато у меня появилось приличное место для сидения!
И я благополучно на нем устроился. Оторвал кусок от своей рубашки и замотал ногу.
Черт возьми, теперь я весь оборванный! И куртка, и штаны, и рубашка. Впору в таком прикиде милостыню просить.
Да и хрен бы с ними, залатаю потом как-нибудь. А сейчас как-нибудь дырищу бы прикрыть — и совсем красота, до утра дотяну без проблем.
Что же придумать?..
Мысленно я примерил пару конструкций и понял, что в идеале здесь бы легла каменная плита или приличная доска. Но доска в зависимости от ее размеров и расположения могла бы в конце концов начать тлеть от близости моего лавового водопада, поэтому я остановился на плите.
Я представил себе — гладкая, ровная, не очень толстая. Гранитная. Похожие мне встречались на кладбищах, и вот теперь я сочинял символы, которые помогли бы мне создать такую на полу моей темницы.
Примеривался я долго, часа два. Проголодался как собака, решил попробовать что-нибудь «испечь» — кусок запеченного теста с начинкой мне показался весьма безобидной задачей по сравнению с тяжелой плитой, которая могла бы напрочь раскурочить темницу или меня придавить. Однако я поторопился с выводами: мой пирог оказался с ногами и мордой, и сам чуть меня не сожрал, роняя вишневую слюну, так что пришлось его выкинуть.
После этого упражнения я понял, что у меня осталась максимум одна попытка, потому что самочувствие стало скверным. Легкое головокружение сменилось на навязчивую боль в висках, а еще появилась легкая тошнота — все-таки после вступительного экзамена я еще не до конца оклемался.