Боги, пиво и дурак. Том 4
Шрифт:
К тому же...
Если допустить, что Эреб однозначно всегда знает, кто поступает к нему в школу — то наверняка он должен знать не только о принце и его сопровождении. Но и про того засланного казачка, который пришел за ним.
Или не должен?..
В конце концов, убийцей может стать кто угодно: отпрыск знатного рода, мясник с отличными природными данными или некий ученик некой школы военного мастерства. В душу-то им не заглянешь.
Я совсем запутался.
Думай, Даня. Думай.
Решай, как действовать будешь.
Хотя прежде, чем что-то решать, неплохо бы чего-нибудь почитать про королевскую семейку и этого Альбу — в порядке политического ликбеза. Чтобы хоть в общих чертах представлять, что это за человек.
Пристегнув Лёху к поясу, я подобрал со стула куртку и направился исследовать коридоры школы, а если конкретнее — искать библиотеку.
Как только дверь за нами закрылась, в комнате раздался грохот.
Я дернулся, чтобы вернуться и проверить, что случилось, но некромант остановил меня:
— Это я Молчуна отпустил. Пусть полежит немного.
Я хмыкнул.
— Разумно. Только в следующий раз можно его как-то потише отпускать?
Лёха фыркнул:
— Переживаешь, что ушибется?
— Переживаю, что кто-нибудь может решить, будто это я грохнулся.
— Ладно, в следующий раз уложу его на бочок с колыбельной, — ехидно ответил Лёха.
Я промолчал. Но мысленно представив колыбельную в исполнении черепа, невольно улыбнулся.
Ты живешь в дурдоме, Даня. В мире, где один мертвец иронизирует над мертвостью другого и готов в шутку спеть ему колыбельную. А ты, вместо того, чтобы вспомнить о собственной смертности и тикающих часах Фортуны, забавляешься этой шуткой.
Офигенно.
Так началось мое знакомство с настоящей школой начертаний, которая на деле оказалась вовсе не такой многолюдной и шумной, как можно было бы ожидать. По крайней мере, пока я добрел до огромного зала с высоченными стенами, полностью занятыми книжными полками, мне никто не встретился.
Очутившись в библиотеке, я испытал легкое головокружение — это был настоящий книжный колодец! Потолок светился ярким дневным светом от начертаний. Стены поднимались вверх метров на двадцать, если не больше. К верхним ярусам вели аккуратные деревянные лестницы с перилами. Деревянные навесные дорожки в нескольких местах проходили прямо у меня над головой, связывая под потолком противоположные стены. И с одной из таких дорожек свисало белое полотнище, на котором крупными буквами были начертаны пять правил кодекса школы. Первое гласило, что непослушание карается изгнанием. Второе запрещало употребление алкоголя и дурмана. Третье призывало «взращивать себя с терпением, целомудрием и кротостью, и не быть равнодушным к трудам и духовному падению других». Четвертое обещало изгнание за беззаконное кровопролитие, а пятое угрожало смертной казнью за разглашение секретов мастерства людям несовершенным и недостойным.
Я усмехнулся.
Однако. Что-то мне никто не сказал про смертную казнь при поступлении в школу. Да и призыв к целомудрию с таким кадровым составом наставников вызывал немало вопросов.
Окон в библиотеке не было, только четыре больших стола в центральной части — с полноценными комплектами письменных принадлежностей, цветными чернильницами и стопками бумаги. На одном из столов лежала забытая кем-то книга — здоровенная, длиной чуть ли не в метр, и полметра в ширину. Из любопытства я заглянул в нее и обнаружил, что это огромный гербарий. На каждом развороте вверху было написано название растения, а дальше под тончайшей бумагой хранились фрагменты корней, стебель с листьями, цветы и засушенные срезы плодов с семенами.
Похоже, кто-то из местных обитателей всерьез занимался вопросом влияния начертаний на растения или повышением урожайности — в любом случае, весьма достойная ниша. Приятно осознавать, что ученики здесь не зациклены на создании смертоносных ловушек и убийственных символов — кто-то готовит себя к чему-то созидательному. И это прекрасно.
— Как думаешь, здесь должны быть какие-нибудь книги о нынешней королевской семье? — спросил я Лёху.
— Наверняка, — отозвался некромант. — Вот только как эти книги отыскать среди прочих?
Это был очень хороший вопрос.
Я принялся разглядывать нижние полки — вдруг на них притаилась какая-нибудь картотека или что-то подобное. Но, к своему огорчению, не то, что не увидел картотеки, но и убедился, что никакой системы в расстановке книг не наблюдается. Тематики и названия казались полным винегретом.
— А тебе, как я вижу, не отдыхается? — услышал я за спиной знакомый голос. — Зашел вот к тебе в комнату, чтобы проведать — а там только твой труп лежит — который, к счастью, не твой. Пришлось идти искать...
Обернувшись, я увидел Графыча.
— Здорово, брат, — поприветствовал я приятеля. Тот легким шагом подошел ко мне и с широкой улыбкой крепко обнял меня.
— Вот ты нас всех напугал! Я уж думал — конец, не поднимется Даня.
— Что, настолько плохо выглядел? — усмехнулся я.
— Не то слово. Глаза закатились, лицо побелело — а потом как рухнул на пол. А псы, которых ты умудрился призвать, разом повскидывали головы и завыли в один голос. Да так жутко!
— Звучит эпичненько. Но, как видишь, я уже живой и здоровый. Так что слухи о моей смерти, если таковые имелись, несколько преувеличены.
— Да нет, слухи-то как раз утверждали, что ты в прекрасной физической форме, а я сомневался.
— Ясно, — я обвел взглядом стеллажи с книгами и, указав руками на все это богатство, спросил: — Слушай, а ты случаем не знаешь, как местные с библиотекой управляются?
Эрик улыбнулся.
— Здесь все идеально продумано. Смотри! — он указал мне на один из столов. — Видишь поисковый вензель?..
Приглядевшись, я и вправду заметил на ребре столешницы несколько светящихся символов.
— Теперь вижу.
— Берешь бумагу, пишешь название книги, тему или имя автора...
Эрик написал на листе «история школы начертаний» и положил листок на стол.
— А теперь посмотри внимательно на полки.
Подняв голову, я увидел, что на самом верху ярко засветились четыре точки.
— Это и есть нужные тебе книги. Здесь в корешки книг также вложены начертания, которые отзываются на твой заказ и облегчают поиск. И чем четче запрос — тем результативней будет поиск.
Я присвистнул.