Боги, пиво и дурак. Том 6
Шрифт:
— А что случилось-то? — изумленно поинтересовался наш магистр.
— Вы не в курсе? — Гермес блеснул лукавой улыбкой, и, наклонившись поближе к уху Азры, сообщил: — Кто-то центральную улицу и всю главную площадь разрисовал кощунственными картинками. И не абы чем, а красками самого Аполлона! А это означает, что смертные просто физически не смогут ее удалить…
У меня все внутри похолодело.
Как так — не сможет удалить? Я теперь что, до самой смерти синим буду?..
Ну или
Ни тот, ни другой вариант во мне оптимизма не вызывал.
Ох и наворотили же мы дел с Деметрой!..
Правда, вспоминая о ней мне совсем не хотелось сожалеть о случившемся. На губах сразу непроизвольно играла улыбка.
Шальная ночь — крепкое похмелье. Но это того стоило!
—… Бедный Аполло, — злорадно хихикнув, продолжал Гермес. — Отец его чуть живьем сгоряча не зажарил! Бушевал так, что монстры в своей долине по норам забились. И кстати, время турнира перенесли на три часа позже.
— А нам никто не сообщил, — нахмурился Азра.
— Ну да, это же я должен был вас оповестить. Просто это… задержался немного в пути.
— Ясно, — понимающе хмыкнул Азра.
— Ну ты посмотри — это ж сколько порочной красоты по камням расплескалось! — прищелкнул языком Гермес.
— А что там такого нарисовали? — подал голос наш медведь. — Теперь даже любопытно стало.
Гермес опасливо осмотрелся и с ехидной ухмылкой проговорил:
— А вы чуть дальше пройдите — и все сами увидите! Например, что Зевс — пи…
Громкий треск оглушительным эхом пронесся по улице, и в голову Гермеса с неба ударила молния.
Бабах!
Шляпа вспыхнула, как факел. Оказавшиеся поблизости люди ахнули и рассыпались в стороны.
А я замер, втянув голову в плечи и чувствуя, как холодные капли скользят у меня промеж лопаток. Потому что в какой-то момент мне вдруг показалось, что шандарахнуть должно меня.
Гермес сбросил горящую шляпу наземь, затоптал ее ногами. И как ни в чем не бывало, поднял лицо к небу.
— Да понял я, понял! — громко сказал он. — Больше не буду! И вообще иду работать!
Его силуэт засветился золотым, потом стал нестерпимо ярким, теряя четкость очертаний — и под изумленный вздох зевак исчез на глазах.
— Ну ради такого однозначно стоит сходить на площадь! — заметил Та’ки.
— А может это… Ну его? — со слабой надеждой в голосе проговорил я. — Злобные боги, разъяренные суккубы…
— Ну и что? Не на тебя же они разъяренные! — резонно заметил Рыжий.
Кхе-кхе. Ну да. Разумно. В самом деле, не на меня же.
И мы двинулись сквозь стайки любопытных по направлению к площади.
На подступах к сердцу столицы толпы зевак стали плотней и многочисленней. Кто-то прятал улыбку,
Протолкнувшись еще немного дальше, я понял, почему здесь скопилось столько людей — проход на саму площадь был перекрыт стражей. А возле храмов с недовольными лицами и ведрами в руках в поте лица трудились боги.
По большей части я никого здесь не знал. Но с южной стороны собора, брезгливо сжимая двумя пальчиками большую щетку в мыльном растворе и придерживая длинный рукав пестрого кимоно стояла Флора. Чуть дальше от нее, совсем не по-божески ругаясь, натирал стену Дионис.
А в центре площади, едва прикрытый белой простыней и живописно подняв одну руку, застыл смазливый золотокудрый бог в лавровом венке. Вокруг него прямо на земле расположились художники с холстами и палитрами. Высунув языки и пыхтя от стараний, они спешно делали зарисовки с натуры.
Прямо фотосессия премии Оскар на красной ковровой дорожке! Тяжелый труд папарацци в условиях средневекового быта.
— Аполлон, да ты задрал уже! — совсем непочтительно рявкнул Дионис. — Хорош уже ляжками отсвечивать, работать кто будет?!
Бог в лавровом венке развернулся другим боком, поправил простыню, отставил одну ногу и замер с щеткой в руке, будто со скипетром.
— Я не могу отказать своим поклонникам запечатлеть мою духовную близость к смертному народу! — пафосно проговорил он мелодичным голосом певца.
— А можно, я на фоне вас потом еще и себя нарисую? — глядя влюбленными глазами на Аполлона, робко спросила одна художница, миловидная девчушка с россыпью соломенных кудрей.
— Можно, — милостиво кивнул бог.
— А я? — странным голосом проговорил жирный и потный парень с тонкими усиками. — Можно, я тоже потом себя дорисую?
— А вот это не стоит, — смерил его брезгливым взглядом Аполлон.
— Иди сюда, лентяй! — рявкнул на него Дионис и швырнул в звезду телеэкрана грязную тряпку в пене.
Аполлон ахнул, картинно развел руки — и покрывало, как белое облако, будто нечаянно упало к его ногам.
— А-ааааах! — в один голос вздохнули женщины, во все глаза уставившись на обнаженного красавца.
И тут Дионис увидел меня.
— Ба, да это же Даня! — ткнул он на меня пальцем, и толпа, проследив за его жестом, обернулась к нашей доблестной команде. — А ну-ка сыпь сюда, коллега!
— Коллега?.. — услышал я сдавленный шепот за спиной. — Это он про кого?
— А разве этот парень — не из школы «Парящего грифа»?.. — возразил другой голос.
Но Дионис уже топал ко мне, широко улыбаясь. Раздвинув стражников, он протолкнулся к нашей компашке и крепко стиснул меня в дружественных объятиях.