Богиня Крола

Ланкастер В. К.

Но затем он осознал, что изменения уже произошли. Теперь их охранял дух, и это было не маловажной деталью. Может она сумеет привести их туда, где они смогут обрести дом. Как минимум, она сможет наблюдать за Риллом, пока он будет разведывать границы соседних племен. Возможно, ему даже удастся узнать новости о Мирре. Он жил надеждой, что она умрет молодой, хотя его огорчало, что она заберет с собой всех своих самцов. Ее большой гарем защищал ее во многих отношениях. Это была та редкая Королева, которой было удобнее обречь почти все племя, бросившее вызов Мирре, на смерть.

Все эти мысли переполняли его разум во время трапезы. Он наблюдал за тем, как Наоми кормит Рилла, очищая и удаляя косточки из фруктов для него, и задавался вопросом, останется

ли дух с ними. Теперь, когда они покинут пещеру, возможно, она продолжит свой путь в неизведанные места. Возможно, она вернется в царство духов, выполнив свою миссию. А если она останется с ними, хорошо это будет или плохо? Он фыркнул про себя. Ей потребовалось не так много времени, чтобы забраться ему под кожу. Он растил Рилла в одиночку в течение трех лет и был одержим его защитой. Один сезон дождей с Наоми, и ее кормление Рилла с рук, не пугало его. Рилл спал в ее гнезде, Наоми носила его на руках, Крол даже оставлял их вдвоем. Это сама по себе была разновидность магии.

Он был вынужден признать, что, хотя они не могли общаться, ее компания помогала ему. Его разум окреп, в нем уже не было столько пробелов. Теперь он мог сосредоточиться, главным образом потому, что Наоми отвлекала его, когда они были одни. Он больше не путался в собственных мыслях. Он больше не сидел и не сомневался в себе, когда Рилл спал. Если она все-таки уйдет, он надеялся, что сможет на некоторое время удержать эту сосредоточенность, а не сразу вернется к своему прежнему состоянию безумия.

Когда они закончили есть, он не видел причин оставаться. Они должны были найти другую пещеру до наступления темноты, и Крол понятия не имел, сколько времени на это уйдет. Он встал.

— Мы уходим.

Риллу был знаком этот процесс. Они перемещались с места на место два или три раза в год, и он, несомненно, уловил ветер перемен с тех пор, как прекратился дождь. Крол протянул руку и помог Риллу взобраться ему на плечо. Он оглянулся на Наоми, не зная, как объяснить ей, что происходит, но обнаружил, что она уложила миски в переноску, которую закрепила на плечах, поднявшись на ноги. На ней были все ее одеяния, а когда Крол огляделся, то заметил, что она собрала все свои палки. Одной ногой она разрушила круг из камней и погасила огонь. Она была готова уйти.

Немного встревоженный ее сверхъестественной предусмотрительностью, Крол повернулся и направился в лес. Между пещерой и линией деревьев, где раньше была только грязь, теперь росла сочная зеленая трава, такая молодая, что она казалась влажной под его пальцами ног. Если ее не трогать, она вырастет до колен. Среди деревьев цепкая лиана вилась по стволам и покрывала землю, расцветая везде розовыми и пурпурными цветами. Этот период красочного изобилия следовал за дождями, но длился не так долго. Он быстро приходил и уходил, оставляя после себя новый урожай фруктов, способный прокормить новую жизнь, которая была зачата, пока животные прятались в своих берлогах. Насекомые опыляли большую часть цветов, перелетая с бутона на бутон, заставляя воздух петь от вибрации их крыльев. Маленькие древесные жители поглощали цветы целиком, но на следующий день лианы их заменяли. Обитатели гор наполняли пустые желудки, но таким крупным животным, как Крол, приходилось ждать дольше, пока их пища произрастет снова.

Это было прекрасное время года, но Крол не стал задерживаться, чтобы насладиться им. Он шел так быстро, как только мог по мягкой земле, радуясь, что до корней деревьев рукой подать. Они практически не двигались во время дождей, и теперь тело Крола наслаждалось этим упражнением, хотя мысли его и метались от беспокойства. Он не знал, как сложится их судьба, но даже он мог признать, что было приятно выйти наружу, не промокнув.

Позади себя он услышал тихий вздох и, обернувшись, увидел, что Наоми вытягивала шею, озираясь вокруг, и потянулась к цветку на стволе дерева рядом с собой, как будто никогда раньше не видела ничего подобного. Крол замер. Ему не терпелось найти им убежище

до наступления темноты, и все же он не мог заставить себя прервать этот момент и поторопить ее. Действия духа не раздражали его, скорее, на мгновение успокоили. Интересно, сколько его соплеменников видели, как дух общается с природой? Он был польщен, что стал этому свидетелем. Для него цветы вокруг были прекрасны, но не представляли никакой ценности, то, что относилось к досугу, которого у него не было. Они не играли никакой роли в их выживании, поэтому он не обращал на них внимание. Но благодаря ей он мог оценить творение Богини так же, как и она. Воспользовавшись моментом тишины.

Она была так прекрасна в своей стихии, создание природы, дитя Богини, впервые увидевшее мир смертных во всем его великолепии. Крол пребывал в состоянии транса, ожидая момента, когда она закончит, чтобы они могли продолжить путь. Он — ее смертный слуга — стоял рядом, пока она открывала для себя обновленный лес.

Когда Наоми оглядывалась вокруг, прикасаясь к вещам так, словно благословляла их, Крол почувствовал себя… примитивным по сравнению с ними. Он был смертным, всего лишь одним из многочисленных представителей биологических форм небезызвестных животных, пробивающих себе дорогу в жизни. Он не был красив, не умел колдовать или управлять огнем. Наоми была божественна, как цветок, озаряя все вокруг и вдыхая жизнь в этот лес. Ей были известны такие вещи, о существовании которых он даже представить себе не мог, но все равно находила в цветке нечто изумительное. Кролу стало интересно, испытывала ли она к нему те же чувства. Скорее всего, нет. Из всех живых существ в лесу он считал себя наименее впечатляющим.

Если Наоми можно было сравнить с цветком, то по мнению Крола он больше походил на грязь или камень. Он мог выдержать побои, пережить бурю и стойко перенести последствия. Его можно было резать на части и игнорировать, но он бы не сошел с пути. Одинокий и невзрачный, он лучше затеряется на заднем плане, под более прекрасными и полезными вещами. Цветок был хрупким и недолговечным — он бы не выдержал даже большую каплю воды, упавшую на него, — но Крол все равно знал, чему отдаст предпочтение. Цветок был желанен для всех, даже для камня, Крол предпочел бы обладать цветком всего мгновение, чем прожить всю свою жизнь, не увидев его.

И все же Крол полагал, что мог принести пользу. Цветы нуждались в почве, чтобы произрастать на ней, лианы нуждались в деревьях, чтобы обвивать их. Камни защищали корни, предоставляя укрытие. Именно это и сделал Крол. Он приютил Рилла, защитил его. Он принимал удары бурь на себя, чтобы малыш никогда не испытывал подобного. И, быть может, сейчас им даровали цветок за компанию. Скорее всего, ненадолго, но он все равно был этому рад.

Наоми взглянула на него, словно вспомнив, что он здесь, и, растянув уголки губ, чтобы продемонстрировать зубы, поспешила догнать его. Она выжидающе посмотрела на него, ее лицо сияло от счастья. Только он собрался заговорить с ней, но потом вспомнил, что в этом не было смысла, поэтому просто развернулся и пошел прочь, прислушиваясь к её громким хлюпающим по грязи шагам за своей спиной.

Они шли весь день. Крол заметил, что на деревьях снова начали появляться фрукты, давая ему понять, что они ушли дальше, чем он решался отходить от пещеры, и что поблизости больше никого нет. Только деревья, обобранные дочиста, были показателем того, что ему нужно как можно скорее выбираться из этого района. Он не ожидал, что ему повезет, но они могли набить свои желудки, а Наоми заполнить свою котомку большим количеством еды.

Наоми отстала, ее шаг был короче, а ноги покрыты теми штуковинами, которые она носила. Крол держал ухо востро и не позволял ей отдаляться. Ее дыхание стало тяжелее обычного, но она не останавливалась и не жаловалась. В какой-то момент она начала петь, но Крол сжал ее подбородок пальцами, и она, казалось, поняла намек. Они не хотели привлекать к себе внимание. Пока что им придется обойтись без ее чар.