Богиня любви
Шрифт:
— Ладно. Хорошо. Я люблю танцевать. Спасибо.
Пия приняла руку мужчины и позволила ему увлечь себя к переполненной танцевальной площадке.
Венера счастливо улыбнулась, наблюдая, как Пия погрузилась в ритм музыки. Маленькая смертная действительно была очень грациозна. И конечно же, Венера была права. Стоило Пие начать танцевать, как ее природные способности и долгие годы тренировок взяли свое. Даже из-за столика Венера видела, что Пия напевает и чувствует себя прекрасно. Музыканты заиграли другую песню, под названием «Brick House», и к танцевальной площадке устремилось еще больше народу. Венера увидела, как Пия выбирается из толпы танцующих, направляясь обратно к столику, и быстро навеяла желание на одного из мужчин в тогах, что выстроились вдоль стены. Мужчина мгновенно перехватил Пию. Венера поймала взгляд девушки и энергично кивнула ей, предлагая продолжить танцевать; но, хотя Пия снова вернулась на площадку и закружилась под другую мелодию, Венера ощутила ее сдержанность. И тут же поняла, в чем дело. Пия тревожилась за нее! Она ведь слишком хорошо знала, каково это: оставаться в тени, быть никому не нужной. Пия, скорее всего, собиралась вернуться к столику после второго танца и сесть рядом с Венерой.
Решение проблемы было простым и очевидным. Венере надо и самой отправиться танцевать. А для этого достаточно посмотреть в глаза кому-то из множества мужчин, бросавших на нее одобрительные взгляды, — и он тут же ринется к ней, умоляя о разрешении пригласить на танец.
Богиня любви вздохнула. Она слишком хорошо знала все это. Такое происходило бесчисленные века. Она могла бы привлечь к себе всех мужчин в этом зале, как свеча — мошек. Остальные женщины, включая Пию, выглядели бы бледными и незначительными в сравнении с воплощенной Любовью... и к чему они пришли бы? Снова к тому же; Пие досталось бы слишком мало внимания.
Венера подумала, не рассеять ли вокруг немножко божественной магии, чтобы уменьшить свою притягательность, но она знала, как это трудно: замаскировать воплощенную Любовь. А если она сейчас просто уйдет, вернется в дом Пии, девочка обязательно последует за ней. Венера постучала кончиками пальцев по бокалу с мартини. Ну же, луноподобная задница Дианы, что делать?
— Вы отличную штуку проделали ради своей подруги.
Низкий голос отвлек Венеру от размышлений. Перед ней стоял мужчина, одетый в нечто такое, что, уверенно решила богиня любви, должно было изображать форму древнеримского офицера. Правда, смертный забыл о бляхе, и вообще это было... Но, несмотря на то что богиня сразу отметила все неточные и неэстетичные детали костюма, она была очарована длинными сильными ногами, широкими плечами и чувственными губами, изгибавшимися в веселой улыбке под полумаской. Потом она прочитала имя на беджике и не смогла сдержать улыбку.
— Извини, бог огня, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Об отрыжке. Ты ведь нарочно это сделала, чтобы тот парень, Зорро, пригласил вместо тебя твою подругу, да?
Венера перевела взгляд с прекрасных чувственных губ на прорези в красной маске, повязанной поверх густых темных волос, — и увидела голубые глаза... Те самые глаза...
Богиня любви вздрогнула всем мгновенно загоревшимся телом. Перед ней стоял Гриффин!
Прежде чем заговорить, Венера оглянулась на танцевальную площадку. К счастью, Пия была спиной к ней. Она должна велеть ему уйти, пока Пия его не узнала. Венера посмотрела на Гриффина. Он наблюдал за ней с таким блеском в голубых глазах, что даже красная маска не могла скрыть того, что он — хищник, а Венера — его жертва...
Мужчины никогда вот так не смотрели на богиню любви. Они всегда выказывали куда больше уважения, больше страха, больше поклонения. С его стороны это выглядело неподобающе. И в то же время ужасно возбуждало.
Венера намеренно продолжала хранить молчание. Она лишь откинула длинные волосы за плечи. А потом сделала глоток мартини. Она ожидала, что Гриффин использует то, что заменяет мужчинам дамские уловки, то есть разразится бесконечным монологом, с помощью которых мужчины скрывают даже легкие признаки смущения. И его притягательность сразу ослабеет.
Но он не стал ничего говорить. Он просто смотрел на нее немигающим взглядом, терпеливо, уверенно.
— Ты неплохо понимаешь женщин, — сказала она наконец.
— Это потому, что у меня четыре сестры. Но ты не ответила на мой вопрос.
— Да, не ответила. Четыре сестры — а сколько братьев?
— Ни одного. Только сестры.
Венера улыбнулась.
— И ты — самый старший?
— К несчастью.
От его тона Венера рассмеялась, и, как будто в ответ на ее смех, «Brick House» мягко перешел в новую мелодию, в очаровательную песню про Бейкер-стрит. Венера видела, как за спиной Гриффина Пия с решительным выражением на мило разгоревшемся лице начала прокладывать себе путь к их столику, хотя мужчина, с которым она до этого танцевала, пытался уговорить ее остаться с ним.
— Идем, моя богиня. Тебе нужно подышать свежим воздухом...
Гриффин подхватил богиню любви под локоть и, прежде чем она успела хоть как-то возразить против столь бесцеремонного обращения или самонадеянности, с которой он называл ее «моя» богиня, увлек прочь из зала.
Венера оглянулась и поймала удивленный взгляд Пии, быстро дала ей понять жестом, что собирается выйти наружу, и даже обмахнулась рукой, как будто ей было чрезвычайно жарко. И еще успела показать Пии, чтобы она продолжала танцевать. Партнер Пии видел этот обмен взглядами и жестами и тут же воспользовался подвернувшейся возможностью, взяв девушку за руку и вернув на танцевальную площадку, в то время как Гриффин выводил Венеру через парадную дверь ресторана.
Вечер был тихим и прохладным, в небе висела прекрасная полная луна. Высокие железные обогреватели в форме деревьев выбрасывали волны теплого воздуха, овевавшие кованые столики и стулья, установленные вдоль тротуара перед рестораном Лолы. Большой наружный очаг наполнял воздух запахом соснового дыма. Затейливо подстриженные живые деревья были украшены маленькими фонариками, бросавшими волшебный свет сквозь по-зимнему обнаженные ветки. Звучавшая в зале музыка была здесь хорошо слышна, и на тротуаре танцевали несколько пар в маскарадных костюмах. Все выглядело чудесно и романтично, и Венера очень остро ощущала близость мужчины, который продолжал держать ее за руку. Но по правде говоря, она не очень-то и стремилась освободиться, хотя это было скорее (очень твердо объяснила она себе) из-за удивления, что к ней прикоснулись без позволения, чем оттого, что она чувствовала влечение к Гриффину.
Конечно, ей нужно было выдернуть руку из его пальцев. Из его теплой мускулистой ладони.
— Вот сюда, — сказал Гриффин.
Не дав Венере ни единого шанса ускользнуть, он подвел ее к свободному столику, выдвинул для богини стул и лишь тогда отпустил ее руку, чтобы она могла сесть.
— Итак, объясни мне. Почему ты хотела, чтобы вместо тебя пошла танцевать Пия? — спросил он, сев напротив Венеры.
— Ты узнал Пию?
Венере и самой было противно, что она вдруг ощутила укол ревности. Глупо. Очень глупо. В конце концов, она ведь намеревалась этим вечером свести Пию как раз вот с этим мужчиной...
— Конечно узнал. Как только я увидел тебя, я понял, что она должна быть рядом. Вы вдвоем были у Лолы на днях, а позавчера вместе делали покупки.
— Да, ты очень наблюдателен...
И Венера заставила себя добавить явную ложь:
— И ты весьма заинтересовался моей хорошей подругой Пией.
Но он и не думал смотреть на Пию там, на танцевальной площадке. Все его внимание было откровенно, хищно сосредоточено только на ней самой...
— Значит, нам надо вернуться внутрь, чтобы вы с Пией могли...