Богиня мести
Шрифт:
— Выходит, он ждал, что жена вот-вот примет его подачу?
— Похоже на то.
— О господи! Слушай, закажи мне еще пивка, а я пока прогуляюсь в туалет.
Анна соскочила с высокого стула и, слегка покачивая бедрами, направилась в глубину зала. Харри старался не провожать ее взглядом. Он уже успел рассмотреть все, что его интересовало. Пара свежих морщинок у глаз, несколько новых седых волосков в прическе цвета воронова крыла. В остальном она была все той же. Прежний, слегка загнанный взгляд угольно-черных глаз из-под сросшихся бровей, немного крючковатый узкий нос, излишне полные вульгарные губы, впалые щеки, временами придававшие всему лицу какое-то голодное выражение. Красавицей ее не назовешь — для этого все черты были слишком
Харри прикурил новую сигарету. После Гретте они побывали у заведующего отделением банка Хельге Клементсена, однако и этот визит не дал им практически ни одной дополнительной зацепки. Клементсен по-прежнему пребывал в шоковом состоянии: неподвижно сидел на стуле в своей квартирке в доме на две семьи по Хьелсосвейен и только тупо переводил взгляд с суетящегося у его ног королевского пуделя на супругу, снующую между кухней и столовой с кофейником и блюдом пирожных-трубочек, таких сухих и черствых, каких Харри еще никогда не доводилось пробовать. В уютном мещанском гнездышке четы Клементсен костюм Беате смотрелся куда лучше, чем застиранные джинсы «левис» и тяжелые мартенсы Харри. Тем не менее именно Харри в основном поддерживал разговор с лихорадочно хлопочущей фру Клементсен о небывалом количестве осадков, выпавшем в Осло этой осенью, а также об искусстве приготовления сладких трубочек. Временами их светскую беседу прерывали тяжелые шаги и рыдания, доносившиеся из квартиры сверху. Фру Клементсен объяснила, что это их беременная дочь Инна. Муж ее, мерзавец эдакий, не придумал ничего лучше, чем откосить именно теперь, когда бедняжка уже на шестом месяце. Именно «отКосить» [7] — этот прохвост ко всему прочему еще и грек. Харри уже едва сдерживался, чтобы не швырнуть на стол каменную трубочку, когда Беате наконец-то соизволила вступить в разговор. Дождавшись момента, когда пес покинул гостиную и Хельге Клементсен вынужден был сфокусировать свой бегающий взгляд всецело на одном предмете — супруге, — Беате ровным и спокойным тоном поинтересовалась:
7
Кос — греческий остров.
— Как вам кажется, какого роста был грабитель?
Хельге Клементсен посмотрел на нее, порывисто схватил чашку с кофе и застыл, так и не донеся ее до рта, поскольку не мог и пить, и отвечать одновременно:
— Высокий. Может быть, метра два. Стине, она ведь никогда не опаздывала.
— Но он не был таким уж высоким, господин Клементсен.
— Ну тогда, может, метр девяносто. И всегда была такой аккуратной.
— А в чем он был?
— В чем-то черном, вроде как прорезиненном. Прошлым летом она впервые взяла полный отпуск. Ездила на Кос.
Фру Клементсен возмущенно фыркнула.
— Прорезиненном? — переспросила Беате.
— Да. И еще шапка.
— Какого она была цвета, господин Клементсен?
— Красного.
Беате прекратила делать пометки в блокноте, и несколько минут спустя они уже снова сидели в ее машине, двигаясь к городу.
— Если б только судьи и присяжные знали, как мало можно доверять показаниям свидетелей в делах о такого рода ограблениях, нам бы ни за что не позволили использовать их в качестве доказательной базы, — сказала Беате. — Иной раз просто диву даешься, что происходит у людей с мозгами, когда они пытаются восстановить события. От испуга они все видят словно через очки, и грабители кажутся им гораздо выше и лучше вооруженными, чем на самом деле. А время? Секунды в их представлении как бы растягиваются. Нашему грабителю на все про все понадобилось чуть более минуты, а фру Брэнне, дама из окошечка, того, что ближе к двери, считает, что он пробыл в банке около пяти минут. А рост его — вовсе не два метра, а всего метр семьдесят восемь. Разумеется, если он не использовал каблуки, что, кстати, вовсе не редкость среди профессионалов.
— Каким образом тебе удалось так точно вычислить рост?
— По видеозаписи. Я отметила его рост на косяке в том кадре, когда он появляется в дверном проеме. Сегодня утром я снова съездила в банк, разметила косяк, сфотографировала, а потом сравнила с исходной картинкой.
— Хм-м… Мы в убойном привыкли, что всякие там замеры производит оперативная группа.
— На самом деле расчет роста преступника по видеозаписи — не такое уж простое дело. В восемьдесят девятом, после ограбления филиала Норвежского банка в Калльбаккене, оперативная группа ошиблась с ростом преступника на целых три сантиметра. Так что я предпочитаю делать замеры сама.
Харри покосился на девушку и хотел было задать вопрос: почему она пошла в полицию. Однако вместо этого он попросил высадить его у замочной мастерской на Вибес-гате. Правда, перед тем как выйти, спросил, обратила ли Беате внимание, что Клементсен не пролил ни единой капли из полной до краев чашки кофе, которую он держал на весу, пока она его допрашивала. Оказалось, что нет.
— Тебе здесь нравится? — поинтересовалась Анна, снова взбираясь на стул.
— Ну-у, — Харри осмотрелся. — Вообще-то местечко не совсем в моем стиле.
— Да и не в моем тоже, — сказала Анна, подхватила сумочку и встала. — Давай переберемся ко мне.
— Я только что взял тебе еще пива, — сказал Харри, кивая на пенящуюся пол-литровую кружку.
— Одной пить так скучно, — скривилась она. — Ладно, Харри, расслабься. Пойдем.
Когда они вышли на улицу, оказалось, что дождь перестал и в воздухе веет приятной прохладой и свежестью.
— Помнишь, как однажды осенью мы заехали с тобой в Маридален? — спросила Анна, на ходу просовывая руку под его локоть.
— Нет, — отозвался Харри.
— Да ладно тебе! Наверняка помнишь! Ну, еще сиденья в твоем убитом «форд-эскорте» ни за что не хотели раскладываться.
Харри криво усмехнулся.
— А-а, покраснел, — с удовлетворением отметила она. — Тогда ты наверняка должен помнить, что мы припарковались и отправились в лес. А помнишь все эти желтые листья, которые служили нам… — она сжала его руку, — …постелью? Огромной золотой постелью. — Со смешком она шутливо ткнула его в бок. — А после мне пришлось помогать тебе и толкать этого монстра — твою тачку, чтобы она завелась. Надеюсь, ты наконец с ней расстался?
— Ну-у, — замялся Харри. — Сейчас она в мастерской. А там посмотрим.
— Ого?! Ты говоришь о ней как о друге, который слег в больницу с чем-то вроде рака. — И прибавила, на этот раз совсем тихо: — Эх, Харри, не стоило тебе тогда так легко сдаваться.
Он не ответил.
— Вот мы и пришли, — сказала она. — Это-то ты, по крайней мере, не забыл? — Они остановились у выкрашенного в синий цвет подъезда дома на Соргенфри-гате.
Харри осторожно высвободил руку.
— Слушай, Анна, — начал он, стараясь не замечать ее предостерегающий взгляд, — завтра рано утром у меня встреча с осведомителями в Отделе грабежей и разбойных нападений.
— Даже не пытайся, — сказала она, отпирая подъезд.
Вспомнив кое о чем, Харри сунул руку во внутренний карман плаща и протянул ей желтый конверт.
— Из мастерской.
— А, ключ. Как все прошло, нормально?
— Парень в приемке долго изучал мои документы. Кроме того, мне пришлось где-то расписаться. Странный субъект. — Харри взглянул на часы и зевнул.
— Просто у них строгие правила, когда речь идет об изготовлении ключей, — торопливо заметила Анна. — Ведь это универсальный ключ — им можно открыть все: подъезд, подвал, квартиру. — Она нервно хихикнула. — Чтобы изготовить один такой запасной ключ, они даже потребовали письменное согласие от моего соседа.