Богиня на кухне
Шрифт:
При том, что – между нами – ни о стройности, ни об элегантности речи не шло.
– А назвали бы вы меня… – Она откинула волосы, избегая встречаться со мной глазами. – Назвали бы вы меня молодой?
На мгновение я утратила дар речи. Молодой! В сравнении с кем?
– Э… Разумеется! – проговорила я. – Это… э… очевидно.
Пожалуйста, не спрашивай меня, сколько тебе дашь…
– Сколько вы мне дадите, Саманта? Она повела головой из стороны в сторону, отряхнула пылинку с жакета, как если бы ответ ее не слишком интересовал. Но я знала – ее уши настороже, как два гигантских микрофона, готовых уловить самый тихий звук.
Я стиснула зубы. Что ответить? Скажу – тридцать пять. Нет. Не глупи. Настолько обманываться она вряд ли готова. Сорок? Нет, ни в коем случае. Чересчур близко к истине.
– Тридцать семь? – промямлила я. Триш обернулась – и по ее довольному лицу я поняла, что на сей раз не промахнулась.
– Мне тридцать девять! – воскликнула она. На ее щеках заалели пятна румянца.
– Не может быть! – Я попыталась изобразить изумление. – Вы выглядите… э… потрясающе.
Вот лгунья! Ей в феврале стукнуло сорок шесть. А если не хочет, чтобы все вокруг об этом знали, пускай не оставляет паспорт на столе.
– Итак! – Она явно приободрилась. – Мы уезжаем на целый день к моей сестре. Натаниель придет поработать в саду, но вам он…
– Натаниель? – Меня словно пронзило током. – Он собирается придти сегодня?
– Позвонил утром, сказал, что горошек надо… то ли подвязать, то ли нанизать… – Триш достала помаду-карандаш и провела по уже и без того алым губам.
– Понятно. – Я старалась не подавать виду, но меня все сильнее охватывало возбуждение. – Значит, он работает по выходным?
– Довольно часто. Он такой усердный. – Трищ посмотрела в зеркало и вновь взялась за помаду. – Я слышала, он водил вас в свой миленький паб?
Миленький? Определение вполне в духе Триш.
– Э… Да, водил.
Я так рада за него. – Триш отложила помаду и принялась чернить ресницы, едва державшие толстый слой туши. – Представляете, нам почти пришлось искать нового садовника! Хотя, конечно, для него это такой удар. У него было столько планов!
Я смотрела на нее, ничем не выдавая своих чувств, хотя мое сердечко пропустило пару ударов. Что она имеет в виду?
– Какой удар? – спросила я.
– Натаниель собирался создавать лабораторию. Или плантацию. – Триш нахмурилась, провела кисточкой под глазом. – Что-то там органическое. Он показывал нам проект. По правде говоря, мы собирались поддержать его финансами. Мы – очень щедрые работодатели, Саманта. И вполне понимающие. – Она с вызовом посмотрела на меня, словно приглашая оспорить ее слова.
– Ну конечно!
– Готова? – Эдди вышел из кабинета, напялив на голову панаму. – Денек обещают чертовски жаркий, ты в курсе?
– Эдди, не начинай! – процедила Триш, убирая тушь в косметичку. – Мы едем в гости, и точка. Ты взял подарок?
– А что случилось? – вмешалась я, норовя вернуть разговор в нужное мне русло. – Ну, с планами Натаниеля?
Триш грустно махнула рукой своему отражению.
– Когда его отец неожиданно умер, начались все эти неприятности с пабами. И он передумал покупать землю. – Она снова печально поглядела на себя. – Может, мне надеть розовый костюм?
– Нет! – произнесли мы с Эдди в унисон. Я бросила взгляд на скривившееся лицо своего босса – и подавила смешок.
– Вы выглядите замечательно, миссис Гейгер, – сказала я. – Честное слово.
Так или иначе, мы с Эдди ухитрились оторвать Триш от зеркала, вывести наружу и усадить в «порше». А Эдди прав, день и вправду обещает быть жарким. На небе ни облачка, солнце уже припекает.
– Когда вас ждать обратно? – осведомилась я.
– Поздно вечером, – ответила Триш. – Эдди, где подарок? А, Натаниель, здравствуйте.
Я вскинула голову. Натаниель шагал по дорожке. Джинсы, сандалии, старая серая футболка, за плечом рюкзак. А я в халате и волосы растрепаны…
И по-прежнему не понимаю, что между нами было. И было ли?
Надо признать, тело не желало прислушиваться к мыслям. Оно на появление Натаниеля отреагировало однозначно.
– Привет, – сказала я, когда он приблизился.
– Привет. – Натаниель прищурился, но не сделал попытки ни поцеловать меня, ни хотя бы улыбнуться. Просто остановился и уставился на меня. В его пристальном взгляде было нечто такое, от чего у меня задрожали коленки.
Или все останется как вчера, или я добьюсь своего, несмотря на все его отговорки.
– Говорят… – Я с трудом отвела взгляд. – Говорят, вы собираетесь сегодня работать?
– Я бы не отказался от помощи, – проговорил он. – Если вы не заняты…
Меня захлестнул восторг. Пришлось закашляться, чтобы это скрыть.
– Не знаю… – Я пожала плечами, нахмурилась, как бы размышляя. – Может быть.
– Отлично. – Он кивнул Гейгерам и двинулся в направлении сада.
Триш наблюдала за нашим разговором с нарастающим разочарованием.
– Вы не слишком хорошо ладите, верно? – спросила она. – Знаете, по собственному опыту…
– Оставь их в покое, ради всего святого! – прорычал Эдди, заводя двигатель. – Поехали на эту чертову вечеринку!
– Эдди Гейгер! – Триш резко повернулась к нему. – Мы едем в гости к моей сестре! Ты понимаешь…
Эдди надавил на газ, двигатель взвыл, заглушив слова Триш. Плюнув гравием из-под колес, «порше» выкатился за ворота. Мы с Натаниелем остались одни.
Ага.
Только он и я. Наедине. Как минимум до восьми вечера. Это исходные условия.
Я вдруг ощутила биение пульса. Ровный, ритмичный звук. Словно дирижер отбивает такты…
Намеренно медленно я повернулась и пошла к дому. У цветочной клумбы задержалась, окинула невидящим взором цветы, потеребила пальцами зеленые листья.
Пожалуй, пойду предложу ему помощь. Невежливо бросать человека одного.
Я заставила себя не спешить. Приняла душ, оделась, позавтракала яблоком и половиной чашки чая. Потом поднялась наверх и слегка накрасилась. Не сильно, но достаточно.