Богиня победы
Шрифт:
— А что случилось?
— Всё узнаете, когда придёте. Жду. — И она повесила трубку.
— Мам, я ухожу, — сказал я.
— Иди, иди, — с готовностью согласилась мама. — Только, мне кажется, не плохо бы сменить рубашку.
Но я успел вовремя выскользнуть за дверь.
Кое-как я объяснил Мишке, куда мы идём. Мишка ничего не понял, но одеваться стал.
Вера проводила нас в комнату и церемонно усадила на диван.
— Ну, мальчики, у меня для вас сюрприз, — сказала она. — Прошу закрыть глаза.
— А рот открывать? — спросил я.
— Не обязательно.
Но через минуту мы с Мишкой и вправду рты разинули. От удивления. Вера вынесла из прихожей большую спортивную сумку, открыла застёжку и, как фокусник, начала выкидывать оттуда плащи из заветного материала «болонья»!
— Восемь штук, — сказала она. — Можете пересчитать.
— Вот это да! — сказал Мишка. — «В мире иллюзий», честное слово.
— Но как это тебе удалось?! — спросил я.
— Очень просто, — ответила Вера. — Я взяла и сказала ребятам из своего класса, что пионеры соседней школы делают важное и полезное дело — строят дирижабль.
— Да не дирижабль, — сказал Мишка, — а дельтаплан.
— Ну, я оговорилась. Но это неважно. Да, кстати, один из этих плащей мне дядя Гриша дал. Но с условием — он сказал, чтобы мы обязательно полетали над его будкой. А потом приходили бы к нему на пироги.
— Что за вопрос, — сказал я. — Обязательно полетим. А сейчас начнём кроить наш парус. Вера, доставай ножницы.
Вера принесла ножницы, и работа закипела. Эх, весёлое это дело — стричь плащи! Вскоре вся комната была усеяна рукавами, воротниками, карманами и пуговицами. Когда всё лишнее было отстрижено, я сказал:
— Так. Теперь надо решить, как мы будем куски соединять.
— Я знаю, — сказал Мишка. — Горячим утюгом. Это же синтетика. Спаяется что надо.
Для пробы мы выбрали несколько обрезков, Вера включила электрический утюг, и мы принялись спаивать куски. Но куски спаиваться не хотели.
— У этого утюга мал температурный режим, — авторитетно заявил Мишка.
— Точно, — сказал я. — Калёным железом нужно попробовать. Вера, дай, пожалуйста, какое-нибудь железо.
Но единственное, что смогла она предложить, была столовая ложка.
— Сойдёт, — сказал я. — Включай газ.
Мы раскалили ложку докрасна и прижали к материи. Но «болонья» моментально расползлась, как масло на горячей сковородке. А на полу образовалось чёрное пятно.
— Нет уж, мальчики, — сказала Вера. — Я лучше всё сошью. У нас ведь швейная машина есть, и стричь я умею. А вы всё остальное готовьте. То, что у вас железное.
— Идёт, — сказал я. — Мы тогда с Мишкой сейчас в гараж идём. Там у нас все детали хранятся. А ты действуй.
На другой день я снова зашёл к Вере, узнать, как продвигается работа. Вера сидела за швейной машинкой.
— Ты знаешь, Дима, я кое-что придумала, — сказала она. — Смотри, тут есть плащи разного цвета: зелёные, синие, коричневые. Можно ведь не просто их сшить, а так по цвету подобрать, что красиво будет. Что-то вроде орнамента. А так какое-то лоскутное одеяло получится.
— Попробуй, конечно, — сказал я. — Идея отличная.
Дома мама затаённо спросила:
— У Верочки был?
— Ага, — сказал я.
— Она тебе что-нибудь сыграла?
— Да, — сказал я. — Ещё как играла. А я пел.
Глава 12. Антикварная вещь
Да, забыл сказать. Папа у меня автолюбитель. У него и гараж есть. А машина называется «Даймлер-Бенц» тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения. Папа её очень любит и называет «моя ровесница». До этого у него «Москвич» был самого первого выпуска. На нём мы даже несколько раз ездили. На «Бенце» мы не ездили ни разу. Папа купил его частями. Нет, деньги он уплатил все сразу, а вот машина была разобрана на части. И вот папа уже, наверное, год упорно пытается её собрать. «Главное, — говорит он, — это иметь гараж. А с гаражом можно и вертолёт собрать». А гараж у папы просто чудо. Чего там только нет! Он буквально начинён всякими полезными железными предметами. Тут есть и огромные слесарные тиски, молотки и кувалды, наковальня, которую могут сдвинуть с места только трое взрослых мужчин, тяжёлые ломы и лёгкие сапёрные лопатки; есть тут электроточило, таль для подъёма машины, небольшой сверлильный станок и даже компрессор. В углу лежит несколько тяжёлых железнодорожных рельсов, покрашенных красным суриком. Когда я однажды спросил у папы, зачем ему рельсы, он ответил: «Металл хороший. Чугун. Может пригодиться».
Вот здесь в гараже и лежали детали для нашего дельтаплана.
Когда мы пришли, ворота гаража были распахнуты, а из-под «Даймлер-Бенца» торчали папины ноги.
— Митя, ты? — спросил он. — Подай мне, пожалуйста, накидной ключ на четырнадцать.
— Здравствуйте, Алексей Петрович, — сказал Мишка.
— А, и Михаил тут. Ну, как тебе моя ровесница?
Каждый раз, когда Мишка приходит в гараж, папа задаёт ему этот вопрос, хотя Мишка видел «ровесницу» уже, наверное, сто раз.
— Вы знаете, ребята, — продолжал папа из-под машины, — один знаменитый француз сказал: «Хороший автомобиль только тот, в котором можно сидеть, не снимая цилиндра». А в современную машину чтобы залезть, наголо стричься надо. Не то что в цилиндре.
— Это здорово, — сказал я. — Мы с Мишкой обязательно купим цилиндры. Вот только когда можно будет не только сидеть, но и ехать. Дельтаплан уже почти готов, и было б хорошо, если бы ты нас отвёз в Кавголово.
— Да хоть в это воскресенье, — сказал папа. — Уже почти всё готово.
Он вылез из-под машины и ласково погладил её по капоту.
— Красота, правда? Это не просто старый автомобиль, это старинный автомобиль. Вы чувствуете разницу? Помяните моё слово, скоро на такие машины, как на антикварные вещи, смотреть будут. Вообще машины с бензиновым двигателем скоро вымрут. Жечь бензин — это непозволительная роскошь. Это варварство. Ведь бензин — продукт нефти. А из нефти, друзья, всё можно сделать.
— И чёрную икру? — спросил я.
— Можно икру. Но чёрной икрой пусть уж лучше осетры занимаются. — Папа протёр ветровое стекло мягкой замшевой тряпочкой и сказал: — Ну, а сейчас вы будете присутствовать при торжественном запуске двигателя. Давайте только выкатим автомобиль, чтобы не дышать выхлопными газами.