Бои без правил
Шрифт:
– Возможно, из холла перейдут в бар, – вставил Хижняк.
– Или так, – согласился Логинов. – Когда Хантер там появится и под каким именем зарегистрируется – неизвестно. Он осторожен, потому слишком уж явно светить свой интерес к нему тоже неохота. Важный момент: это пока еще только наша операция. Не хочется подтягивать дружественную польскую сторону. Значит, если позволяют обстоятельства, действовать надо неофициально. Я сказал бы даже, нелегально. Есть возможность подтянуть нужных людей и рискнуть. В конце концов, захват киллера такого масштаба многого стоит и за это многое простят. Другое дело, что Антон Хантер крепче, чем мы думали. Вчерашняя бойня – тому подтверждение. Его не хочется упустить, но и человек, который его возьмет, должен ни в чем ему не уступать. Мне продолжать?
– Спасибо за доверие, Коля, – хмыкнул Хижняк.
– Ты зря скалишься, речь идет о доверии. Все официально.
– То есть я впрягаюсь в работу ваших долбаных спецслужб? – Виктор повернулся к Неверову. – Наши, Петрович, тоже долбаные, так что не обольщайся.
– Твое мнение известно, – отозвался Неверов. – По этому поводу давно никто не обольщается.
– Нет, тебя не берут на службу, – спокойно продолжал Логинов. – Но и таких непоняток, как здесь, в Москве, теперь не будет. Антон Хантер по-прежнему в розыске, по оперативной информации его нужно искать в Варшаве. Мы можем официально использовать любые источники и связи и не обязаны раскрывать их руководству, если это идет на пользу дела. Получается, что ты – наш источник. Или что-то вроде того. Знаешь, как в компьютерных играх, дополнительная сила. О том, что я тебя привлекаю, как и раньше, знает ограниченное число людей. Даже еще меньше.
– Как это?
– Мое начальство уже не при делах, – объяснил Неверов. – Ну, там и раньше не особо были в курсах, кого я подтянул. Знали только, что я занимаюсь этим вопросом. Теперь же официально я прилетел для того, чтобы тему с московскими коллегами закрыть и умыть руки – пускай сами дальше парятся.
– Ага. А неофициально снова явился меня убалтывать.
– Не ворчи, Хижняк, – отмахнулся Неверов. – Я тут вроде как гарантия того, что все будет нормально. Тебя везде станут прикрывать, обеспечат информацией, если надо – документами. Опять же, оперативные расходы, теперь это вполне легальная статья.
– И вот еще о чем подумай: ты же вчера Антона Хантера так и не поймал, – перехватил инициативу Логинов. – Действовал в менее благоприятных условиях, как я понимаю. Вот, пожалуйста, есть возможность реванша. Тебя наводят на цель, даже на курок нажимают. И тебе, Виктор, остается пролететь, как пуля, и поразить мишень. В смысле, по возможности взять Хантера живым. Но если не получится, плакать никто не станет. Все равно это подадут как результат операции российских спецслужб, тебя никто нигде не засветит – невыгодно.
– Ну да, буду для всех неизвестным героем, – хмыкнул Виктор. – И вообще, пуля, говоришь? Так пуля – дура, всем известно. Дурака из меня делать не надо…
Логинов вздохнул.
– Эва как… Ты не дурак пока, Витя. Ты осел. Повторяю еще раз, последний, для тугодумов: никого из тебя не делают. Если тебе так кажется, если есть хоть маленькое подозрение – вставай и уходи. Сами разберемся. Только когда там, дома, женщине своей любимой станешь рассказывать, как все бросил и отвалил, попробуй объяснить ей, а заодно и себе, причину.
«А он-то прав, этот москвич», – подумал Хижняк. Он знал это – как и то, что Максим Неверов тоже был прав, приехав к нему – вот кто б подумал! – всего несколько дней назад. Он мог найти кучу причин, чтобы отказаться помогать спецслужбам – своим, чужим, без разницы. Но у него не было ответа на вопрос, почему он хочет продолжить охоту за Антоном Хантером. Даже если бы тот не взорвал торговый центр и там не погибли бы дети, сейчас, когда после вчерашних событий адреналин продолжал бурлить в его крови, Виктор Хижняк уже не мог, да и не хотел останавливаться.
Часть третья. Варшавская мелодия. Варшава, Польша, апрель
С боем взяли город Люблин.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Варшавская улица по городу идет, –
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Варшавская улица на запад нас ведет.
1
Сейчас ему нужна была шлюха.
Прожив без малого сорок лет, из которых пятнадцать фактически на нелегальном положении, числясь сначала в американском федеральном, а после и в международном розыске, Антон Хантер смог упорядочить свои потребности и определить для себя их градацию. С некоторой долей удовлетворения он отметил: деньги в его персональной системе ценностей стоят не на первом месте.
Эту позицию занял адреналин: всякий раз беря новый заказ и приступая к делу, Хантер испытывал ощущение какого-то абсолютного счастья. Чем сложнее работа, чем больше опасность, тем охотнее он за нее брался. К сожалению, большинство заказчиков предлагали что-то совсем уж простенькое, примитивное, и тогда Антону приходилось самому себе усложнять задачу – в разумных пределах, конечно. Он не был идиотом настолько, чтобы загонять самого себя в капкан, из которого невозможно выбраться.
Из этой потребности выплывала следующая – творческий подход к убийству. Вернее, то, что было творческим подходом в его собственном понимании. На досуге Хантер иногда любил почитывать книжки в мягких обложках – то самое криминальное чтиво, которое предназначалось исключительно для потребления в поездах, самолетах и междугородных автобусах и которое ненавидели люди, называющие себя интеллектуалами и потому столь высоко себя ценящие. Но если бы некий яйцеголовый шахматист или же любитель книжек, написанных писателями вроде Франца Кафки, творчеством которого любила восхищаться на публике его первая и единственная жена Дафния – а ведь дура же дурой! – словом, классический умник с дипломом и научной степенью, захотел бы просчитать и поймать его, Хантера, ничего бы не вышло. В этом Антон был свято убежден. Ведь рефлексии и самокопания, которыми так славится умное искусство, на практике воспитывает беспомощных людей. Они, может быть, и способны спланировать побег из тюрьмы, но никогда не смогут его осуществить, если рядом, на расстоянии вытянутой руки, не окажется человека действия. Того, кто способен на поступок. Именно примитивным, на первый взгляд, криминальным чтивом и туповатыми боевиками, которые полюбил смотреть на досуге, Хантер питал свое воображение подобно тому, как вампир подпитывает себя человеческой кровью, убеждаясь всякий раз, что кровь есть жизнь: формула, если верить фильмам о вампирах, выведена очень давно их лидером, графом Дракулой.
По большей части Антон забывал сюжет такой истории сразу по прочтении. Но интересные детали, схемы и повороты обязательно откладывались в его подсознании, чтобы в нужный момент всплыть и пригодиться.
Только после этого шли собственно деньги. Живя нелегально, Хантер не мог их потратить на дома, самолеты и острова, как это делали миллионеры, но именно на полноценное обеспечение этой самой нелегальной жизни регулярно затрачивались огромные средства. Фальшивые документы, которые нельзя отличить от настоящих. Счета в банках, которые следовало постоянно менять, как и сами банки. Оплата посредников, чьи мелкие услуги на поверку отнюдь не были мелкими, – все это и многое другое требовало средств. Хантер все-таки купил себе через нескольких подставных лиц и фирм квартиру в Нью-Йорке, небольшой домик в пригороде Парижа и по такой же схеме оплачивал работу тех, кто за этой недвижимостью присматривал. Никто из этих ничего не значащих в его жизни людей своего истинного работодателя в лицо не знал, а сам Хантер, хотя и мог позволить себе пластического хирурга, не спешил пока менять внешность. Причина: с новым лицом исчезнет постоянное ощущение риска, так необходимое ему.