Бои без правил
Шрифт:
Дальше шел алкоголь. Наркотиков Антон Хантер не признавал, считал их разрушением личности и вообще не хотел иметь дело с тем, что в очень скором времени не сможет контролировать. Ему не нужны реабилитационные центры и нарколечебницы, ему не хотелось попадать в слишком уж непредсказуемую зависимость от драгдилеров. Да и с алкоголем он не слишком усердствовал, позволяя себе надраться в лоскуты только в запертом помещении, наедине с самим собой, и лишь в тех случаях, когда позади сложная работа, потребовавшая чрезмерных нагрузок и затраты физических и моральных ресурсов. Вне всякого сомнения, полтора месяца на малой родине, в бывшем Советском Союзе, куда он даже не думал соваться со времен эмиграции, оказались именно такими. Если первое убийство, февральское, прошло без сучка и задоринки, то приключения, начавшиеся всего лишь чуть больше трех недель назад в Киеве и чуть было не стоившие ему жизни в Москве, признаться, слегка опустошили киллера.
Для восстановления сил Хантер и напился, запершись на двое суток в номере какого-то дешевого отеля на варшавской окраине.
Московский посредник предложил ему готовый паспорт и польскую визу. Но Антон отказался категорически: после того, что произошло, он не мог позволить себе засвеченный документ. Пока оставался хоть один человек, знающий, под каким именем путешествует сейчас господин Хантер, это путешествие в свете последних событий было небезопасным. По правде сказать, сначала он вообще хотел послать подальше посредника с его новым предложением: судя по всему, ожидался очередной заказ от русского и работать опять предстояло в пределах бывших советских границ. С него уже хватило Киева, а особенно – Москвы.
Однако, быстро раскинув мозгами, Антон решил если не принять предложение, то хотя бы выслушать его. Дело в том, что часть денег, полученных за выстрел в Киеве, зависла надолго на транзитном счету – должно пройти какое-то время, прежде чем Хантер сможет заняться их получением. Ну а вторую, бо́льшую часть он уже не получит никогда: сам же застрелил Илью Буруна, своего нанимателя. Да, это было необходимо для спасения собственной жизни, к незнакомому заказчику Антон ничего не испытывал и выстрелил без жалости, просто следуя им же придуманному плану. И вот теперь он потерял деньги. Значит, надо хотя бы узнать, что ему хотят предложить в этот раз, и услышать порядок цен.
Потому до Варшавы Хантер добрался сам. Из Москвы уходил окольными путями, через Брянск, ехал на поездах и непостижимом для себя виде транспорта, который здесь называли «маршрутным такси»: микроавтобус, полностью лишенный комфорта, перевозивший людей из пункта А в пункт Б. Пересечь границу и попасть из Брянска в Харьков подписался брянский таксист, опытный в таких делах дядька, взявший всего-то три сотни евро. Так называемый аварийный запас денег у Хантера всегда имелся в надежном месте – в Москве он снял небольшую квартирку, заплатив за два месяца вперед, и спрятал там документы и наличные. Уже в Харькове сел на прямой поезд до Львова, купив себе целое купе, отоспался там, а во Львове, опять подключив деньги и не стесняясь в средствах, быстренько организовал российский паспорт и польскую визу, с которой и пересек границу. Несколько суток дороги все-таки вымотали даже такого бывалого человека, как он, и появилась еще одна причина залить себя сначала польской «Выборовой» водкой, а потом, когда от нее заболела голова, перейти на более привычные релаксанты вроде виски.
И вот только теперь Антону Хантеру стал необходим секс – пятый пункт его потребностей. Он предпочитал проституток, желательно неразговорчивых шлюх, профессионалок на одну ночь. Несомненно, в Варшаве таких полно. Он даже приметил нескольких за столиками в баре отеля «Мария».
Конечно, он не поселился там. Посредник передал фото человека, ищущего с ним встречи. Хантер запомнил лицо и сжег фотографию. Если бы личность со снимка была известной посреднику, ему бы не доверили фото. Значит, этот человек не публичный. И раз он сам вышел на того, кто знает, как связаться с Хантером, у него наверняка большие возможности. Получается, предстоит встреча с серьезным заказчиком. Раз так, то он будет приходить в отель «Мария» каждый день в назначенное им самим время и сидеть там до тех пор, пока Антон не решит к нему подойти. Так что селиться в одном из центральных и довольно известных варшавских отелей Хантер не рискнул – никогда нельзя обустраивать даже временную берлогу там, где тебя ожидает деловая встреча.
Отлежавшись в номере и напившись кофе после двухдневного алкогольного заплыва, Хантер взял в аренду машину и, используя все тот же российский паспорт, но говоря при этом по-английски, который если не во всей Польше, то хотя бы в Варшаве понимали уже практически все, съездил к месту предстоящего разговора на разведку. Там посидел в баре, вычислил того, кто назначил ему рандеву, убрался восвояси и только на следующий вечер подошел к типу с фотографии.
Ему понравился и сам собеседник, и его деловитость, устроило также предложение. С учетом потерь, понесенных не так давно, Хантер повысил цену заказа на треть, не встретил возражений, ему даже пообещали выплатить аванс в ближайшее время. Антона пока не занимало, почему их встреча состоялась в Варшаве, а не в каком-то из российских городов, ведь выполнить работу, как и ожидалось, снова предстояло в России. Он списал это на конспирацию и принял – сам такой, все время путает следы. Важнее было другое: новый знакомый, назвавшись Родионом, сам предложил Хантеру свою помощь, у него, дескать, много хороших и крепких контактов в Варшаве, в том числе в полиции и мэрии, так что Антон в случае чего может рассчитывать на него. Хантер вправду оказался здесь впервые, это касалось не только Варшавы, но и Польши вообще, ибо Восточная Европа редко попадала в сферу его профессиональных интересов. Но, опять же, учитывая недалекое прошлое, в частности, ситуации, в которые довелось попасть в Украине и России, он не поспешил заявить, что все это его не интересует.
Телефон Родиона запомнил, как фиксировал в памяти любые другие цифры, в том числе банковские реквизиты. Попрощался с ним, предварительно оговорив как место следующей встречи, так и возможные контакты в дальнейшем: посредники в этом деле Хантеру не были нужны, здесь было проще поддерживать прямую связь.
И переместился в бар – теперь ему нужна была шлюха для секса.
Долго искать не пришлось, сама подсела, Хантер и десяти минут не поскучал в одиночестве у барной стойки, вертя в руке стакан из толстого стекла, наполненный янтарным виски на три пальца. Бармен, поляк лет пятидесяти, – возраст Антон определил хотя бы по тому, что тот заметно молодился, подкрашивая седеющие волосы и усы, – неплохо владел английским и вообще пребывал, как показалось Хантеру, в хорошем расположении духа. Наливая виски, театральным жестом вытянул руку с бутылкой вперед, а сам отступил при этом на шаг назад, вроде как отвешивал напитку и клиенту полупоклон. Когда же рядом появилась девица и, сориентировавшись, тоже перешла с польского на вполне сносный английский, бармен даже подмигнул Антону. Не дожидаясь, пока тот сделает заказ, сам пододвинул даме бокал на высокой ножке, подхватил бутылку мартини, вопросительно взглянул на клиента. «Знает всех здешних цыпочек, небось промышляет на досуге, подсовывая посетителям телефоны девиц, старый сводник », – подумал Хантер и милостиво кивнул, разрешая бармену налить девушке за его счет.
Или это еще больше подняло ему настроение, или мужчина за стойкой вообще по жизни был таким, но, наливая девице мартини с водкой, а Хантеру еще виски, бармен принялся насвистывать какую-то мелодию. «Он явно не суеверный, – отметил про себя Антон. – Или здесь не в ходу поговорка “Не свисти – денег не будет”. А может, поляки ее просто не знают, ну а если вдруг знают, значит, бармен все-таки далек от суеверий. Еще бы, работая в таком месте, проблемы с деньгами получит только тюфяк». Бармен же выглядел не только молодящимся, но и вообще уверенным в себе мужчиной в полном расцвете сил. Хантеру даже показалось, что этот пан если не сводничает от случая к случаю, то наверняка пользуется иногда услугами местных девочек. По крайней мере его новую знакомую, назвавшуюся Катаржиной, но тут же для простоты попросившей пана звать ее Кэти, бармен точно знал.
Общение Хантера с Кэт за стойкой вышло недолгим. Она знала, чего ищет мужчина. Он выяснил, что предлагает женщина и сколько это стоит. Не торговался, даже пообещал приплатить, если Кэти будет старательной и услужливой. За то время, пока они болтали, бармен повторил напитки, при этом продолжая насвистывать мелодию, показавшуюся Антону смутно знакомой. Уже когда он вез девицу к себе в отель через всю Варшаву, попутно объяснив, почему остановился не в «Марии», а в другом месте – «Больше денег останется на развлечения с тобой, детка!» – спросил как бы между прочим, что это такое высвистывали в баре. Кэти хохотнула: пан верно подметил, не сразу разобрать, со слухом у бармена не слишком хорошо, трудно узнать полонез Огиньского.
Тут же, прямо в машине, пронизывающей вечернюю Варшаву, девушка принялась сначала насвистывать, а потом напевать полонез. Теперь это звучало более узнаваемо, аутентично, даже очень похоже на оригинал. У Кэти оказался красивый грудной голос, и она поведала Антону, что училась в музыкальной академии имени Шопена тут, в столице, куда приехала из Катовиц. Но работы по специальности, как водится, нет – в Польше мало кому нужны выпускницы музыкальных академий… Дальше Хантер не слушал: у большинства шлюх истории падения стандартные, как под копирку писанные. Вообще, когда приехали в отель и вошли в номер, Антон попросил Кэти открывать рот только тогда, когда он позволит, и только для того, что ему будет нужно. Поняв, что клиенту перечить не стоит, девица быстренько отправилась в душ и два следующих часа старалась в кровати изо всех сил, стонала и кричала очень даже натурально, после чего вполне удовлетворенный Хантер заплатил ей, как и обещал, щедро, а такси она вызвала себе сама. Совала на прощание номер телефона, просила звонить, если снова станет одиноко, но Антон ограничился сухим ответом: «Я знаю, где тебя найти, детка». Он не сомневался, что больше никогда не увидит эту шлюху: ничем особенным она его не удивила, хотя и не разочаровала – Хантеру нравился профессиональный подход к любому делу.