Бои без правил
Шрифт:
– Мне на хрен не нужна его правда! – Она уперла руки в бока, расставила ноги чуть шире плеч. – Спроси у него, чего он хотел от Замира!
– Я отвечу! – выкрикнул по-албански Микич, подавшись вперед. Длинноволосый, стоявший сбоку, дернул его за плечо, давая понять, чтобы тот оставался на месте. – Я отвечу, я все объясню! Я не враг!
– Не надо спрашивать, Бесо, – отрезала Бора. – Он соврет. Замира ищут, нас тоже. Он мог обмануть Замира и привести к нему американцев. Он ведь сам американец, Бесо. Ты американец, правильно?
– Нет! Все не так!
Хантер наблюдал за происходящим с каменным лицом. Ни его, ни Хижняка для женщины-воина сейчас не существовало.
– Ты врешь, – повторила Бора, расстегивая верхнюю пуговицу на кителе, так что его края разошлись сильнее. – Ты хотел обмануть Замира и нас. – Пальцы справились с очередной пуговицей. – Ты работаешь на американцев. Ты собирался сдать нас, продать за деньги.
– Но я ведь знал, что Замира нет! Послушай, я же сказал это вот ему! – Ульбер кивнул на Бесо. – Слушай, скажи ей! Скажи, что я знал!
– Он знал, Бора, – подтвердил одноглазый.
Хижняк по-прежнему не понимал сути разговора, различая только много раз упоминаемое имя Замир.
– Какой мне смысл готовить ловушку? Если Замира нет, то в нее некому попадать! Я бы не искал встречи с тобой!
– Зачем же ты искал?
– Хотел помочь Замиру! Но раз его нет, то я готов помочь его друзьям! Тебе!
– Я не друг, я его жена. – Следующая, предпоследняя пуговица не поддавалась, и пальцы нервно дергали ее, а затем, оторвав с мясом, швырнули на землю. – И раз его больше нет, ты решил заработать на мне! На всех нас! Ты думал, тебе поверят, сука?
Она расстегнула последнюю пуговицу. Под кителем ничего не было, только смуглое голое тело – к нему невольно прикипел взгляд Микича, даже Хижняк не удержался: женское тело всегда магнитит мужчин. Никто, в том числе старший брат Боры, пока не понимали, зачем она расстегнула китель. Впрочем, уже в следующее мгновение все стало ясно. Когда края разошлись, за поясом штанов, как раз чуть правее пупка, торчала рукоятка пистолета.
Бора сжала ее рукой и потянула оружие – а ведь могла просто задрать край кителя.
Никто ничего не успел сделать. Даже если бы попытался, вряд ли что-нибудь вышло.
Отступив еще на шаг, Бора вытянула руку с пистолетом, нацелила ствол на Микича и, с неистовой скоростью нажимая на курок, выпустила в него всю обойму. Словно поражая грудную мишень на стрельбище.
Расстрелянный Ульбер рухнул под ноги длинноволосому Заре.
Со щелчком вылетела из рукоятки пистолета пустая обойма.
Из кармана штанов Бора вытащила новую, зарядила оружие.
Теперь ствол смотрел на Хижняка. И все присутствующие, включая Антона Хантера, смотрели на него.
На звук выстрела подтянулись остальные – те, кто расположился у машины при въезде в лагерь, и другие, сидевшие все это время в палатке. Виктор машинально сосчитал их: семеро вместе с Борой и одноглазым, плюс Хантер. Но думал он сейчас не о том, с каким количеством врагов придется драться. Он вообще не думал о перспективе завязать драку.
Хижняк вдруг отчетливо понял: он
Ни тогда – как же, черт возьми, давно это было! – когда против него и полковника Шулики бросили целое воинское подразделение, зачищая обоих. В том бою он уцелел только потому, что стрелявшие не видели цели. Ни несколькими месяцами позже, когда на мосту в Заднепровске его пытался взорвать и сжечь странный человек, назвавший себя Скорпионом. Ни прошлым летом, когда его убивали в Донбассе, в кабаке под маленьким, но громким Новошахтерском. В тех случаях его пытались уничтожить изысканно, вроде как играючи, а когда их с мятежным полковником зачищали , он вообще даже в какой-то момент сам захотел умереть, чтобы все поскорее закончилось.
Теперь он умирать не хотел.
Особенно на глазах Антона Хантера, за которым он сюда, на поляну, и пришел.
Но пистолет на него наставляла ошалевшая от наркотиков растерянная баба , которая, похоже, даже и не вспомнит потом, что вот так запросто застрелила двух безоружных. За что убила – тоже не вспомнит.
Хижняк молчал. Ему нечего было сказать.
– Ты все видел? – выкрикнула Бора. Ее вытянутая рука дрожала от напряжения.
– Да, – хрипло ответил Виктор, когда одноглазый перевел вопрос сестры.
– Ты все понял?
– Нет. Я ничего не понял. Я не понимал, о чем вы говорили. Но я… – Хижняк мысленно попросил у мертвого Микича прощения, – я плохо знал его… Совсем его не знал. Мне нужно было переговорить с тобой.
– Со мной? – удивилась Бора, даже чуть опустив пистолет. – Почему со мной?
– Замира нет. Вместо него дела ведет Бора.
– Откуда ты это знаешь? Он тебе сказал?
– Нет. Он искал Замира. Я – Бору. Я даже не знал, кто ты и как выглядишь.
Женщина-воин посмотрела на одноглазого. В ту же секунду Хижняк понял: он сказал что-то не то, – ствол снова смотрел ему в лицо, рука Боры перестала дрожать.
– Тот, которого ты не считаешь своим другом, говорил: он не знал, что Замира нет. Значит, ему об этом кто-то сказал. И тогда он стал искать меня, потому что думал: я в курсе его дел с моим мужем. Выходит, это ты ему сказал о смерти Замира?
Будет разумнее, если он промолчит, решил Хижняк.
Хотя молчание уже не спасет.
– О смерти Замира и о том, что я теперь старшая в группе, знали только наши враги. Ты – враг.
Бора произнесла эти слова с уверенностью судьи, вынесшего приговор.
Она не обратила внимания, что ее слова, переведенные одноглазым, каким-то образом оживили Хантера, до сих пор только наблюдавшего за происходящим. Он даже подступил на полшага ближе, Виктор поймал на себе его заинтересованный взгляд, еще не понял, чем именно заинтересовал киллера, но уже принял решение.
Даже не принял – оно само нашлось.
Губы сухие.
Он облизал их, иначе ничего не получится.
Встретив взгляд Хантера, глядя ему прямо в лицо, Хижняк начал свистеть.