Боль. Нестерпимая боль
Шрифт:
– Что будем делать? Надо на разведку сходить.
– Давайте я, – сказал Каразия. – Тут цыган много, а я похож.
Он широко улыбнулся золотым ртом.
– Давай, мы по углам страхуем. Эдик подошёл к двери и постучал.
– Кто там? – раздался женский голос, и в глазке замелькала чья-то тень.
– Дорогая, Марцинкевича где найти, цыгана? Где-то рядом живёт.
Двери распахнулись. На пороге стояла девушка лет двадцати в блузке и лосинах.
– Это через дом, вон туда, – махнула рукой девица. Эдик придержал дверь ногой.
– Тихо, милиция. Кто ещё дома?
Кивинов с Дукалисом уже стояли на пороге.
– Никого, а что случилось? В чём дело?
– Есть тема, давай зайдём.
– Проходите.
Дукалис, выставив автомат, уже осматривал комнаты.
– Ты с кем живёшь?
– С предками.
Кивинов осмотрелся. Ничего домик. Мебель финская, люстры хрустальные, золочёные зеркала. Неплохо для Гатчины.
– Тебя как звать?
– Мариной.
– Мариша, я надеюсь, мы найдём общий язык. К тебе лично претензий нет. Но нас один дружок твой интересует – Макс. Из Свердловска. Как насчёт вспомнить?
– Я почему-то сразу подумала, что из-за него.
– Почему?
– Он звонил сегодня.
– А ну-ка, поподробнее.
– Да ну, козёл какой-то. Я с ним случайно познакомилась, на концерте «Алисы», в марте. Тогда всё равно было, кто рядом с тобой, откуда. Фанатизм, возбуждение.
– Переспали, конечно?
– Это к делу не относится. Потом он мне пару раз звонил, встречались. Но мне он не понравился. Какой-то чокнутый, да и гумозный.
– Какой?
– Ну, гумозный, чмошник. Грязный, противный. Я его отшила, но он всё равно звонил, потом пропал куда-то. А сегодня снова позвонил. Я ему сдуру сказала, что предки на югах, а он приехать напросился. Я не разрешила, но, думаю, он приедет. Какой-то возбуждённый весь, как ужаленный.
– Во сколько звонил?
– Часа полтора назад.
– А когда обещался быть?
– Не сказал, может, к вечеру.
– Ясно. Значит так, Марина, мы у тебя посидим. Есть у нас к нему пара вопросов.
– А что он сделал, если не секрет?
– Да, мелочи, в колпачки много выиграл.
– Да, он говорил, что играет.
– Ну вот, надо возвратку делать.
– А как вы узнали, что он со мной знаком? Адреса-то, кроме него, никто не знает.
– Профессиональная тайна.
Два часа пролетели незаметно. Кивинов отзвонился Соловцу и объяснил ситуацию. Решили ждать до упора, тут рисковать нельзя. В это время года почти не темнеет – белые ночи. Дукалис сидел с автоматом у окна и, чуть приоткрыв занавеску, смотрел на улицу, Каразия шептался с Мариной.
В начале девятого в двери постучались.
– Открывай, – шепнул Эдик. – Откроешь, отойди от двери, а его впусти.
Марина подошла к двери.
– Кто там?
– Я, Максим, давай быстрей.
Марина открыла двери, в дом вошел долговязый парень с рыжей шевелюрой.
– Одна?
Марина молчала.
Парень оглянулся, и в этот момент нога Каразии, мелькнув рядом с Маринкиным лицом, врезалась в грудь Макса. Тот, как фантик на ветру, отлетел прямо в мощные объятия Дукалиса. Парень хотел было вырваться, но опер поднял кулак, и тот мигом закрыл лицо руками.
– Не дергайся, я ударю – ты и не заметишь. Руки давай.
Щелкнули браслеты. Парень уже полностью пришел в себя и не сопротивлялся.
– На выход!
Макс вдруг повернулся и закричал Марине:
– Убью, сука! Заложила! Запомни, я тебя достану, паскуда, запомни!
Каразия пнул парня под зад:
– Пошел отсюда, говнюк!
– Эдик, где ты так научился ногами махать? – спросил Кивинов.
– В секцию ходил летом, когда еще постовым был.
– Лихо, а у меня все руки не доходят, вернее, ноги. Все, поехали, уже поздно. Мариша, пока. Привет папе.
– Я боюсь, вы его отпустите, он же вернется, вы слышали, что он кричал?
– Не боись. Угрозой хребет не сломаешь, а корешок твой у нас надолго останется, поверь.
Глава 7
Из протокола допроса:
«Мы встретили его на Ветеранов, он играл с нами в колпаки. Светанул деньгами. Босс предложил нам проиграть ему немного, а потом вместе сходить на Стачек, где мы снимали комнату, якобы за деньгами. Там напоить и ограбить. Так и сделали. Мужик выиграл у нас двадцать пять тысяч, а я сказал, что с собой денег нет, хочешь сходим, тут рядом, отдадим деньги. Он согласился. Мы впятером пошли домой. Хозяин спал пьяный. Мы прошли в комнату, где жили. Витька достал деньги. Мужик забрал. Я предложил выпить за выигрыш. Он не отказался. Выпили, у нас было. Он собрался уходить. Мы уговаривали остаться, но он сказал, что спешит, и поднялся. Тогда я ударил его по голове восьмикилограммовой гантелей. Он упал. Я снова стал бить его гантелей. Когда он кончил стонать, мы с Боссом подняли его и вынесли на лестницу, предварительно забрав у него деньги. На площадке он снова зашевелился. Тогда я ударил его в живот ножом. Потом мы потащили его в подвал. Там, бросив его в угол, мы начали забрасывать тело картонными коробками, хранившимися в подвале. Мужик снова застонал. Я схватил кирпич и ударил его по голове. Босс присел рядом и стал наносить удары ножом в грудь, мужчина стонал, а Босс кричал: „Давай, умирай! Ну, умирай скорее, гад!“ Я тоже стал бить его ножом. Потом, забросав его коробками, мы вышли из подвала. В квартире смыли с себя кровь и решили разбегаться. Я хотел вернуться в Свердловск, а куда собирался Босс, я не знаю. Я позвонил своей знакомой в Гатчину и договорился переночевать у нее. Приехав туда, я был задержан милицией. Нож я закинул на крышу трансформаторной будки радом с домом…"
Из справки судебно-медицинского эксперта:
«На теле гражданина Полозкова Юрия Борисовича, 32-х лет, обнаружено 567 ножевых ранений, 48 переломов костей черепа, множественные ушибы мягких тканей и разрывы внутренних органов…»
Кивинов положил справку на стол. Ни в одном воспалённом мозгу писателя романов ужасов не возникнет такой сюжет. Ни в одном полицейском боевике нельзя увидеть того, что показывает сама жизнь. Страшная правда, страшней любого ночного кошмара. Нормальный человеческий ум просто не воспримет такое. Гомо сапиенс – человек разумный. Все с ужасом смотрят на соседей, не видя ужаса в своём доме. Этой зимой на Стачек вырезали всю семью, даже собаку, из-за двух видиков и какого-то золота. На Ветеранов хладнокровно перерезали горло мужчине, отказавшемуся выпить с убийцей стакан водки. В лифтах убивают девчонок из-за дешёвых серёжек. Город затопила волна убийств.
Смотрите! Это всё в вашем доме! Завтра волна захлестнёт и вас, не спасут ни бронированные двери, ни сторожевые собаки, ни охранники-профессионалы, ни милиция.
А убитый Полозков ехал покупать телевизор, по пути к метро сыграл в колпаки. Страшная шутка. Деньги на телевизор он выиграл в какую-то лотерею, проиграв при этом жизнь.
Кивинов сидел в ИВС и беседовал с Максом.
– Босса вы вряд ли теперь найдёте. Он уже был в ментовке. В апреле. Влетел с обрезом. Его сначала арестовали и даже в Кресты отправили, но потом на подписку отпустили. Он доволен был, мы ещё смеялись, подписку о невыезде из Питера дал, оставив при этом свердловский адрес. А где он сейчас, я не знаю, он в Казахстан собирался. Это ж он, гад, подбил нас на это дело.