Болеутолитель
Шрифт:
Блаженное ощущение, наверное такое же, какое испытывал дядя Винс от алкоголя или от того, что принуждал Хейда ходить полуголым по квартире. Сам Фрэнсис Хейд испытывал наслаждение, когда им управляли. Сейчас, обладая этой… этой мощью, он был марионеткой ВЫСШЕЙ СИЛЫ, и это означало, что ему дарована жертвенность. Но как же много нужно было сделать, сколь многих нужно было взять с собой…
Он наблюдал за старушкой в инвалидной коляске, пересекавшей Рэндольф-стрит. Ей, разумеется, будет лучше внутри него, в одном вздохе от Рая.
За его спиной в магазине радиотехники дюжина стереоприемников
«Этой ночью я умер в твоих объятиях, ты смогла этого добиться…»
Он перешел на другую сторону улицы и последовал за старой женщиной. Посторонние раздражители не мешали ему. Он их фиксировал, но шел за целью. Две чернокожие женщины беседовали о работе, о налогах, громкие голоса перемежались хрупанием кукурузными хлопьями, на них были теплые черные полупальто, их коричневые руки с длинными красными лакированными ногтями погружались в пакеты с поп-корном как окровавленные когти хищников. Подросток проехал на велосипеде, напевая: «Расправь крылья и лети», и проскочил на красный сигнал светофора. Густой аромат роз из магазина «Кэллен флауэрс» показался почти неприличным в этих холодных сумерках.
Женщине в кресле больше не придется страдать от холода,подумал Хейд.
Незадолго до этого Майк Серфер сидел, наблюдая через стеклянную дверь приюта, как Вильма Джерриксон ждет на перекрестке, держась левой рукой за ограду, пока машины проедут на желтый свет. Потом он увидел, как она остановилась перед магазином, вишнево-красный неон вывески окрасил ее волосы. За спиной Майка Карл с Зудом спорили о каких-то нюансах спортивной статистики.
Миниатюрная фигурка Бабули, наконец, скрылась из вида: она повернула за угол.
Серфер кивнул Натмену, читавшему за столиком роман в дешевой обложке, и направился в свою комнату. Нужно все-таки прочистить шунт, виновато вспомнил он упреки Бабули, да и умыться, пожалуй, не помешает. Он надеялся, что Виктор Тремалис сегодня придет. Серфер пригласил парнишку в тот день, когда обнаружили уже второго инвалида, убитого и расчлененного.
Майк понимал, как трудно Виктору знакомиться с людьми.
Ох, уж этот Майкл, — думала Вильма, увеличивая скорость. — Слишком уж он беспокоится о таких, как я. Что, в самом деле, может со мной случиться, когда кругом так много людей…?
Даже когда час пик закончится, на улице все равно будут прохожие. Стейт-стрит была популярным местом для гулянья, а на протяжении полумили вообще пешеходной, густо усаженной деревьями.
Бабуля остановилась на Бентон-плейс, протянувшейся вдоль южной стороны здания Чикагского театра. Эта улица хорошо освещалась. Сегодня в театре было объявлено шоу Грегга Олмена. Кто это такой, шут его знает. Вот, скажем, Синатра…
На углу чернокожий священник, которого обитатели «Марклинна» называли Брат-Проповедник, постукивал по своему микрофону, проверяя, работает ли он.
Еще один из тех, кто помогает людям, — подумала
Генри Мажек был ее племянником и вот уже восемнадцать лет работал водителем грузовика. Больше для того, чтобы доставить удовольствие своей тетушке Вильме, чем своему отцу Бернарду, Генри, вежливый худощавый человек, обязательно встречался с Бабулей на этом месте каждый год девятого декабря, чтобы она могла на следующий день посетить кладбище «Сент-Эдельберт». Так же он отвозил ее к себе и в другие дни, когда она принимала участие в разных семейных торжествах.
От холода у нее начала дрожать нижняя челюсть, она съежилась в своем кресле, хотя и была тепло одета.
Ну, где же ты, в конце концов, Генри?
В это время в «Марклинне» Колин Натмен беседовал с Майком Серфером за стаканчиком кока-колы.
— Ты что, Майк, и вправду хочешь выехать на улицу и охранять нашу Бабулю, — спрашивал он.
— Она же такая маленькая, Колин.
— Майк, в газетах пишут, что этот парень пользуется паяльной лампой. Как ты думаешь, разве это можно сделать прямо перед зданием театра, а? — Натмену нельзя было отказать в логике.
— Она такая маленькая, — повторил Серфер.
На Бентон-плейс Френсис Хейд подошел к старушке, чтобы поздороваться с ней.
Глава 13
— Ты мне лапшу на уши не вешай, — говорил Коновер, обращаясь к негру, стоявшему в дверях закусочной. — Не держи меня за осла, Эрвин. Я сам тебе могу рассказать, в чем тут дело, понял?
Свободный от дежурства коп с того берега реки хлопнул дверцей допотопного «Гран Торино» и подошел поближе. Только долбанутые могут такое купить, — думал Эрвин всякий раз, когда видел подобную машину, проплывающую по улице. Когда Коновер оказывался на «Свалке», как копы с Чикаго-авеню или Салун-стрит называют Луп, он либо пытался выглядеть в глазах местных негров своим парнем, либо, напротив, припугнуть их. Но они ему никогда не доверяли.
Эрвин Трювильон, «Гладкий Ти», прирожденный уголовник, беженец с Гаити, подумал, что этому белобрысому громиле больше всего подошло бы регулировать уличное движение. Главное, разоряется-то он только для того, чтобы произвести впечатление на вон ту белую штучку, которая спокойно жует свой гамбургер. Ти с порога оглядел закусочную и увидел там также Мэфера, напарника Коновера. Вообще-то Ти признавал, что эта Рив Тауни — и вправду лакомый кусочек.
Он догадался: Коновер хочет показать этой штучке, что он в курсе всех здешних дел и таким образом привлечь ее внимание. Похоже, что «серое мясо» появилось здесь только из-за того, что деваха часто навещает калек из дома напротив в связи, наверное, с этим Болеутолителем.