Больно.Ru
Шрифт:
Костик долго мыл руки, но запах не исчезал. Он принимал душ снова и снова, но этот запах преследовал его вновь и вновь. «Слышь, Лень,– обращался он к молодому,– ты ничего не чувствуешь? Запах вроде какой-то». «Не-а»,– отвечал белобрысый Леня, принюхавшись. «Странно, а мне кажется, что пахнет чем-то». Костик знал, чем. Так пахло мертвое тело Мишки. Мозг навсегда запомнил этот запах и не хотел стирать из памяти…
Костик ехал в моем плацкартном вагоне. Он лежал на нижней полке и уже третий раз прокручивал в наушниках кассету Prodigy. Я смотрел на него, зная все. Про смерть Миши, знал про то, что Маринка уже полгода как вышла замуж за некоего Митю. Она не дождалась, но сообщать письмом не стала, дабы не омрачать
Поезд летел сквозь пространство и время. А я, широко раскрыв глаза, видел прошлое, настоящее и будущее одновременно. «Это опасно!» – орало в наушниках не знакомого мне солдата, возвращающегося с войны. Он выключил плеер и, звякнув медалью, перевернулся на бок.
Дома меня ждала пустая квартира. Не было ничего, что напоминало бы о существовавшем некогда веселом братстве. Слой пыли на хозяйской мебели подсказывал, что ребята разъехались недели две назад, сразу после похорон Дэна и моего бегства. Я побродил по комнатам в надежде обнаружить чьи-нибудь личные вещи или записку. Но не нашел ничего, кроме грязных домашних тапочек, я не мог припомнить таких у кого-либо из нас. Это не Дэна, не Лиз и не Нат. И уж, конечно, Димыч таких пошлых тапок не носил принципиально. Димыч… Куда мог деться он?
Лиз наверняка в шоке. Мне кажется, что смерть Дэна совсем сломала ее. Когда она узнала, чуть с ума не сошла, рыдала сильнее, чем дэновская мать. Она трепыхалась, словно птичка, в крепких руках своего отчима и несла всякую околесицу. «Он был гений, и ОНИ его убили! Кому нужен гений, он был пятном на белой скатерти, разноцветное пятно с зелеными и оранжевыми разводами. А такие вещи все хотят вывести, выстирать! Дэна убили ОНИ!» Лиз многозначительно смотрела по сторонам и плакала, тихо-тихо. Я тогда думал, что тоже умру. Сердце лопнет. Было так больно, так страшно. Я отвернулся, прижался к некрасивым обоистым стенам, а когда набрался смелости повернуться и вновь взглянуть Лиз в глаза, на стене осталось маленькое соленое пятнышко на уровне моей левой щеки.
На следующий день Лиз загремела в больницу. Добрые врачи тыкали ее худые руки иглами, вгоняя в невидимые вены литры успокоительного дерьма. Это не помогало, Лиз вновь и вновь пыталась расковырять ногтями сонную артерию и догнать безнадежно ушедшего далеко вперед Дэна.
Тогда, на следующий день, я и сбежал в горы.
Раздался звонок. Знаете, как звонит телефон в пустой квартире, где уже никто не живет? Он звонит как приговор. Как смертельное послание, как вызов. Я обшарил все комнаты, но никак не мог найти источник раздражающего меня звона.
– Где ты? – закричал я.
Телефон, разумеется, не отозвался, но и не переставал звонить. Словно звонящий знал, что я дома и что мне понадобится немало усилий разыскать эту адскую машинку. Наконец я нашел наш старенький аппарат LG. Он был в комнате Дэна, под горой журналов о музыке.
– Да,– очень нервно заорал я в телефонную трубку,– слушаю.
– Привет, старик! Я так и думал, что ты здесь.– Это звонил Димыч.– Бери-ка ты в зубы свои пожитки и мотай ко мне. Не думаю, что ты хочешь ночевать в этой дьявольской квартире один.
– Да, да. Конечно, Дим. Спасибо.
– Ты как там? В порядке? Приезжай – поболтаем! А то после всего этого дерьма, честно говоря, так одиноко!
Ветер догнал, когда я уже садился в маршрутку. Он ударился о закрывающуюся дверцу и грустно пошевелил мои волосы, просунув ручонку сквозь форточку. Машина тронулась. Ветер, кажется, не желал ее преследовать. Мимо проносились странные предметы, похожие на людей, тачки, дома. Вместе со мной в маршрутке ехал мой микромир, со своим временем, законами, обитателями. Странно глядеть по сторонам, ощущая это вселенское движение относительно себя. Кажется, весь мир плывет куда-то, а ты и еще человек восемь – последние жители маленького клочка неколебимой суши. Я огляделся. Увидел ее. Молодую, красивую. Она читала книгу, улыбалась, потом вдруг хмурила брови, забавно вытягивала губки и через какое-то мгновение улыбалась вновь. Интересно, что она читает? Я нескромно наклонился влево, пытаясь разглядеть название книги, но сумел увидеть лишь суровые черты кубинского революционера на обложке. Внимательно осмотрел незнакомку с ног до головы. Хорошо одета, английскую классику умело сочетает с итальянским секси-хулиганством, милые правильные черты лица, пухленькие губки, серые глаза и волосы цвета кованой меди. Красивое, чуть смешное создание.
– Остановите вот здесь, за перекрестком.– Она убрала книжку в сумочку. Наши взгляды встретились.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Она не ответила, лишь улыбнулась и шагнула к двери.
– Оставь мне свой номер, пожалуйста, мы созвонимся, и ты расскажешь мне об этой книге,– не унимался я.
– Как? А ты не читал ее?
– Нет, а надо было? Тогда тем более созвонимся. Я что-то отстал от жизни, нужно проконсультироваться что к чему. Меня зовут Марк.
– Лучше ты дай мне свой номер телефона. Я позвоню. Правда. Я Таня.– Она еще раз улыбнулась.– И я выхожу.
Машина остановилась, Таня открыла дверцу и шагнула на улицу. Я успел ей сунуть в ладошку визитку.
– Позвони!
Дверь захлопнулась, и я не услышал ее ответа.
Таня стала переходить через дорогу, как вдруг ее расплющил догнавший нас ветер. Он подбросил ее метров на пять в воздух и прошелся по ней тяжелым своим дыханием. Нет, это не ветер. Ее сбило машиной… Джип «Чероки»… в номере две семерки… Мы завернули за угол, никто, кроме меня, не видел этого. Я один сидел лицом назад. Мне хотелось закричать: «Стойте, стойте! Здесь человек погиб!» Но я сидел молча. Увиденное поразило и испугало меня. Несовместимость двух этих миров, микро и макро, таила в себе смертельную опасность. Я вцепился руками в сиденье, чувствуя незримую угрозу каждой клеточкой своего тела.
– Теперь ты знаешь все! Всю мою историю. Я болен? Или, может быть, я какой-нибудь колдун. Я знал заранее о гибели Лорен, о гибели Дэна. Помнишь, ты показывал мне фотографию разбитой «Ауди»?
– Какой такой «Ауди»? Не показывал я тебе ничего.
– Ну как же, из твоего альбома, ты тогда катастрофы фотографировал.
– Снимал, но никакой разбитой «Ауди» не помню.
– Странно… Ну ладно. Вот… Я знал про всех этих людей их истории, хотя они мне ничего не рассказывали. Солдат в поезде и чеченец в горах. Думаешь, я псих?
– Нет, что ты.
Димыч замолчал. Заскрипел диван. Мне показалось, что ему уже порядком надоело выслушивать мои бредни и он решил попытаться заснуть.
– Не спи, это очень важно для меня! Понять, что все это значит! Иногда кажется, что я могу изменить мир. Не в смысле чего-то большого и глобального, но что-то могу. Словно я меняю прошлое и будущее усилием своей воли. Я изменил будущее Лорен и как-то повлиял на будущее Дэна. И те люди, они тоже случайно оказались в тисках моих мыслей… Когда я об этом думаю, мне становится очень страшно.