Больные ублюдки
Шрифт:
— Ну, Кролик, — шагнув ко мне, сказал Чепел. — Все мы планируем когда-нибудь отсюда выбраться. И однажды это произойдет. А пока мы ждем. Ты очень скоро поймешь, что единственное, чем мы занимаемся в этой башне, это ждем. Мы строим планы и вынашиваем замыслы. Мы планируем день, когда снова увидим солнце и отомстим тем, кто думал, что сможет убрать нас подальше от глаз.
ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД...
Охранники
Одиннадцать лет. Одиннадцать лет я ждал. Конечно же, я слышал охранников. Слышал, как они заходили в камеры к другим заключенным. Трахали их. Пытали. Делали с ними всё, что хотели.
Но только не в нашу.
Хайд и Чепел об этом позаботились.
За год до моего прибытия Хайду и Чепелу почти удалось сбежать. Хайд вырвал глотку охраннику, когда тот подошел слишком близко к решетке. Охранник оказался слишком самоуверенным. Он насмехался над живущим в Генри монстром. Пока этот монстр не вырвался на свободу и не прикончил его на месте.
— Больше мы не просчитаемся, — сказал мне Чепел вскоре после того, как я приехал туда много лет назад. — Когда представится следующая возможность, у нас всё получится.
Поэтому, когда появился новый охранник... охранник, который не мог оторвать глаз от привлекательной внешности Чепела, такая возможность замаячила у Чепела перед глазами.
Здесь улыбка.
Там подмигивание.
И охранник подходил всё ближе.
Как муха к его липкой ловушке.
Я повертел в руке иглу, ту, самую, которой Чепел наносил мне татуировки. Иглу от шприца, что бросили ко мне в камеру, когда меня чуть не убила инфекция. Инфекция была очень тяжелой, но я не мог позволить себе умереть. Мне нужно было вернуться к Кукоке.
— Почему они мне помогают? — спросил я Чепела, стиснув зубы и вонзив иглу себе в ногу.
— Те люди, которые заплатили кругленькую сумму за то, чтобы нас сюда засунуть, не хотят нашей смерти. Наказание — это для живых, Дэппер Дэн. Целая жизнь, проведённая в сырой, темной камере. Большинству из нас рано или поздно хотелось умереть. Это легче, чем терпеть всё это день за днем.
Мой взгляд замер.
— Мне не хотелось умереть, — отрывисто сказал я, когда мое тело прошиб холодный озноб. — Я не умру, пока снова не увижу Куколку.
Ко мне подсел Генри и, чтобы мне стало потеплее, набросил на меня свою рубашку.
— Именно это и отличает тебя от других. Тебя и Чепела, — невесело рассмеялся он. — И Хайда. Мне ничего бы так ни хотелось, как положить конец своим страданиям. Я с удовольствием приму тот покой, что принесет с собой смерть. Но живущий во мне мистер Хайд этого не допустит…
Я сидел в темноте. У меня в кармане покоилась нарисованная мною колода карт. Всех, кроме одной. Той, на которой было изображение моей Куколки. Той, которую вытатуировал у меня на спине Чепел. Ее совершенный образ и подобие. Картина, благодаря которой она продолжала жить у меня в сознании, когда дни в Водонапорной башне становилась все длиннее и темнее.
Я поднял глаза и увидел, как мимо нашей камеры уже третий раз за последние тридцать минут прошел новый охранник. Чепел к тому времени уже поднялся и поджидал его. Он снял рубашку, обнажив торс и грудь. Едва охранник увидел Чепела, глаза его вспыхнули. Чепел медленно подошел к решетке и провёл ладонью по груди. Затем рука скользнула ниже к его члену. Сидящий рядом со мной Хайд давился от смеха, когда от такого зрелища охранник чуть не рухнул на пол.
Охранник удалился, и Чепел сел рядом со мной, ожидая его возвращения. Каждый день он повышал градус своего соблазнения.
— Он тебе нравится? — спросил я Чепела, чуть прищурив глаза. Я был в огромном долгу перед ним, Генри и Хайдом. Из-за страха перед ними охранники так ни разу меня и не тронули. Чепел обучил меня математике, литературе и искусству. И как художник, у которого вместо холста и рабочих инструментов были лишь заточенные камни и стены, он научил меня всему, что знал. Генри подготовил меня к тому, в каком состоянии я могу обнаружить Куколку.
Хайд научил меня убивать.
Теперь мне нужно было всего лишь воплотить это в жизнь.
Чепел повернул ко мне голову.
— Он молодой и сравнительно приятный на вид, — он улыбнулся, а потом наклонился ко мне поближе. — Я могу по достоинству оценить мужское тело, Дрэппер Дэн, но боюсь, что член — это не для меня. Я питаю слабость к горячей, влажной киске шлюхи... и, конечно, к тому, как она потом умрет у меня в руках.
Он пожал плечами и откинулся на спину.
— Хотя, чтобы помочь нашему делу, я не прочь воспользоваться моими… чарами, которыми столь щедро наделил меня Бог, — он откинул назад свои длинные светлые волосы. — Я — квинтэссенция нарциссизма, Дэппер Дэн. Я не сомневаюсь, что моя несравненная внешность может покорить любого.
Он был прав.
Шли дни, и охранник подходил к решетке все ближе и ближе. В течении нескольких месяцев он тайком передал нам бумагу, картон, карандаши и ручки. Я создал свои карты. Чепел чернилами наносил мне татуировки.
И всё по просьбе Чепела. Все благодаря его стараниям по обольщению голодного до его члена охранника...
— Ты ведь не убьешь меня за то, что я к тебе прикасаюсь, а, Дэппер Дэн? — спросил он, нависнув над моей голой кожей с иглой и чернилами.
— Просто сделай это, — процедил я сквозь зубы. Когда его руки коснулись моей кожи, я подумал о Куколке. Только так я мог сдержаться и не наброситься на человека, который помог мне выжить и сделал так, что меня до сих пор не трогали…