Болотная трава
Шрифт:
Наконец поезд ушёл, наполнившись пассажирами, и Войцеховский переключился на следующий. Опять шёл он из вагона в вагон, по опыту зная, что терпение в таком деле — это половина успеха. Шёл упрямо, дотошно, с прежней энергией, хотя уже и не так легко и весело беседуя с каждой из проводниц. Он напоминал сейчас не тушканчика, а скорее гончую, уткнувшуюся вытянутой узкой мордой в след, которая уже ни за что не оторвётся от него, пока не дойдёт до конца. Что говорить, работу свою Войцеховский знал и по-своему даже любил.
Однако и на этот раз его ждала неудача. Проклятая парочка
Когда Войцеховский вышел наконец из последнего вагона, к соседнему перрону подошёл третий и последний из намеченных им поездов. Изрядно уже вымотавшийся и обозленный неудачей, Войцеховский всё же заставил себя направиться на соседний перрон. Голова гудела от бесконечных однообразных бесед, ноги отяжелели от усталости. Но надо было идти. Надо, надо! Его правда, никто не гнал. Никто даже не ждал от него этой работы. Больше того, из-за неё он не сделал уймы других дел, которые требовалось сделать. Разные люди ждали его в разных местах. Но все эти дела и люди не сулили ему и десятой доли той выгоды, которую он ждал от этого поиска, не сулили того оглушительного, решающего успеха, которым этот поиск, в случае неудачи, мог завершиться. Не каждый день расследуется убийство, чёрт возьми.
Один вагон, второй, пятый, восьмой, одиннадцатый… Нет, никто не видел парня и девушку, о которых он расспрашивал. Проводницы сочувственно вздыхали, пожимали плечами. Ну не видели они этих ребят, точно не видели, ни на одной из станций такие в поезд не садились.
Без сил вышел он снова на перрон и вяло поплёлся в толпе пассажиров, хлынувшей из очередной электрички, подошедшей к другой стороне перрона. И вдруг… Войцеховский не поверил своим глазам. Его обогнала стройная девушка с копной перепутанных тёмных волос, в белых обтянутых брючках, в розовой кофточке навыпуск, через плечо у нее висела жёлтая кожаная сумка.
Глава 2. Девушка в белых брючках
Когда Лосев приехал на вокзал и добрался до отдела милиции, было уже около восьми вечера. Вокзал по-прежнему жил своей бурливой, шумной жизнью, и народу к вечеру стало, кажется, ещё больше. Было душно и жарко.
В комнате отделения уголовного розыска, где Виталий уже днём побывал, он на этот раз застал кроме Войцеховского, сердитого и слегка растерянного, ещё и молоденькую смазливую девицу с небрежной копной каштановых волос и большими подмазанными глазищами. На девице были белые брючки, туго обтягивавшие её полные ляжки, и розовая кофточка, не сходившаяся на её высокой груди. Девица сидела, небрежно перекинув ногу на ногу, и курила, стряхивая пепел на пол и презрительно кривя пухлые губы. Возле неё на диване лежала жёлтая кожаная сумка.
Когда Лосев зашёл, девушка проникновенным тоном говорила Войцеховскому:
— Ты, Дима, пойми, ну как я могла знать, кто он такой? Ну подошёл, такой высокий, стройный,
— Я вам не Дима, — покраснев, сердито перебил её Войцеховский, увидев входящего Лосева.
Девчушка, перехватив его взгляд, небрежно оглянулась через плечо и чуть насмешливо, но понимающе сказала:
— Ах, начальство прибыло.
Однако она не села по-другому и не перестала курить. При этом вела она себя вполне естественно, свободно и отнюдь не вызывающе. Казалось, её нисколько не смущает обстановка, в которую она так неожиданно попала.
— Здравствуйте, — сказал Виталий и, улыбнувшись добавил: — Вы беседуйте, беседуйте, я вам мешать не буду. Дима так Дима. А вас как зовут? — обратился он к девушке.
— Меня Марина, — она приподнялась и протянула Лосеву руку. — А вас, если не секрет? — И лукаво улыбнулась.
— Какой уж тут секрет, — весело ответил Виталий, недоумевая про себя, по какой такой причине эта «свистушка», как он мысленно её окрестил, оказалась тут и зачем он сам тут так срочно понадобился. — Я из МУРа, — тем не менее продолжал он. — Капитан Лосев Виталий Павлович, — и обернулся к Войцеховскому. — Так о чём у вас разговор?
Но девушка не дала тому ответить. Она всплеснула руками и воскликнула:
— Ой, неужели МУР? Я так много про вас читала! Вы все такие там замечательные, ужас просто! Не знаешь, в кого раньше влюбиться. Я…
Но тут уже Войцеховский довольно бесцеремонно её прервал.
— Никак, понимаешь, не может вспомнить одного своего знакомого, — сказал он, уже придя в себя от минутной неловкости.
— А что за знакомый, я его знаю? — спросил Виталий.
Он тоже достал сигареты, опустился на стул чуть в стороне от Войцеховского и девушки и, закурив, повторил вопрос:
— Так что же за знакомый?
Марина тоже насмешливо и выжидательно посмотрела на Войцеховского. На тугих загорелых щеках её возникли симпатичные ямочки. «Хороша девчонка, ничего не скажешь, — подумал Виталий. — Правда, ведёт себя…» Он не успел додумать до конца, Войцеховский с ударением произнёс:
— Это тот самый парень в зелёной куртке, который позавчера перекусил у нас в буфете с товарищем, а потом увёз его на машине.
При этом Войцеховский не мог скрыть горделивые нотки в своем голосе.
— Так-так… — медленно пробормотал Лосев, не сразу приходя в себя от такой неожиданности. Потом он перегнулся через стол, взял пепельницу и поставил её на самый край, между собой и девушкой. Эти лишние секунды помогли ему хоть как-то сориентироваться. — Так-так… — повторил он, усаживаясь снова на свой стул. — И обернулся к девушке. — Как его зовут?
Та хмуро и неприязненно ответила:
— Не знаю.
И по-прежнему с независимым, а теперь ещё и с вызывающим видом продолжала курить, глядя куда-то в пространство и покачивая ногой.
— Но это же ваш знакомый, — удивился Лосев.
— Я уже сказала Ди… ему, — Марина небрежно кивнула на Войцеховского. — Ну, познакомились в поезде, что такого, я не понимаю?
— Да ничего такого, — усмехнулся Виталий. — Только когда знакомятся, обычно называют имя, верно?