Большая книга приключений и загадок
Шрифт:
Старший достал из кармана нож.
Но послышался стук в окно, и оба повернули головы к балкону. На конце веревочки болталась записка.
– Я сам, – сказал старший и шагнул к балкону.
На листке были выведены неровные буквы:
«Простите меня за клопов. Мишулик на бабушкиной даче под Серпуховом. Пожалуйста, не убивайте Свити».
III
– Нет, ребята, – покачал головой секретарь фирмы «Фургоны & вагоны», – эта информация только для клиентов.
– То есть
Он стоял, скрестив руки на груди, перед столом секретаря. За ним переминался с ноги на ногу Миша. Маркиз примостился на стуле и сразу уставился в журнал, лежащий на столе открытым. Маркиз ни секунды не мог провести без печатной информации.
– Тише, не начинай, – попросил Миша, хватая его за рукав плаща.
– Подкупить меня нельзя. А если арендуете грузовик, заглянуть в клиентскую базу будет проще, – мягко ответил секретарь, – а зачем вам?
– Понимаете, – неуверенно сказал Миша, – мы ищем моего родственника, он из Белоруссии…
– Сочиняешь ты плохо, – сказал секретарь и взял со стола журнал.
Маркиз поднялся.
– Ну чего ты полез, коли врать не умеешь, – сказал Мише Макинтош, – как обычно, все испортил.
У самого выхода Маркиз обернулся.
– Я знаю номер семь по горизонтали.
– Что? – не понял секретарь.
– Н-ну, в кроссворде. Там номер семь по горизонтали – тактическая единица в армии Древнего Рима.
Секретарь недоуменно поднял бровь.
– Нашел время кроссворды разгадывать, – проворчал Миша, подталкивая Маркиза к выходу.
– Извините, – пробормотал Маркиз.
Они направились к двери.
– Погодите! – остановил их секретарь. – Вы про мой кроссворд? И что, ты думаешь, такое номер семь по горизонтали?
– Тут и думать нечего, – хмыкнул Мак, – это же «легион».
– А букв восемь, – разочарованно протянул секретарь.
– «Манипула», – тихо сказал Маркиз, – каждый легион в Древнем Риме делился на десять манипул.
– Подходит! – обрадовался секретарь. – Спасибо за помощь!
– Нам бы кто так помог, – проворчал Мак.
– А как насчет лауреата Нобелевской премии по химии за 1902-й за работы по исследованию сахаров и пуринов? – спросил секретарь, не обращая внимания на слова Макинтоша, – лауреата, чье имя носит множество химических методов.
– Фишер, – ответил Миша, – есть формулы Фишера, реакции Фишера.
– Да ладно! – заспорил Макинтош. – Скорее всего…
– Нет, Фишер подходит, – удивился секретарь и вдруг подпрыгнул на месте, – а ведь все! Кроссворд разгадан! А я над ним уже два дня бьюсь.
– В Интернете не пробовали искать? – спросил Макинтош.
– Дома нет, а на работе отключили, чтобы не чатился народ. Спасибо, ребят. Я теперь смогу блендер выиграть. Вот жена рада будет.
– Рады за вашу жену, – сказал Миша.
– Да ладно вам дуться! Так и быть, дам я вам нашу клиентскую базу глянуть.
– Я ищу, – начал Миша.
– Мы ищем девочку, – перебил его Макинтош, – возможно, ее похитили в одном из ваших фургонов.
– Зачем ты? – возмутился Миша, но секретарь стал серьезным и кивнул.
– Сказали бы раньше, сразу пустил бы. Придвигайте стулья, садитесь.
– Вы нам доверяете, хотя мы и не ваши клиенты? – удивился Миша.
– Вы меня блендером подкупили, – усмехнулся секретарь.
Глава 7. Корки
I
От веревки не осталось и следа: Барс зашел вчера вечером, перерезал ее и забрал ручку, которой я писала записки. По его довольному виду я поняла: он знает про Серпухов. Возможно, вся эта затея с соседом-калекой была его выдумкой, способом заставить меня говорить. Возможно, и соседа-то никакого нет: Барс сам писал мне записки.
Мне все равно: главное, что вчера он принес фотографию Свити, на которой она грызет мандарин. Она еще больше поправилась у них. Наверное, кормят калорийной пищей, такой вредной для сердца.
Я вздохнула и попыталась сосредоточиться на том, что делаю. Мне было очень страшно.
Я вообще страдаю боязнью высоты. Чуть не умерла от страха, когда провалилась в люк. Но сейчас пришлось преодолеть страх. Квартира находилась в угловой части дома. Вдруг что-то удастся разглядеть?
План был прост: я взяла одну из коробок, лежащих на стеллаже, установила ее у левого окошка и залезла на нее. Балансируя на коробке и поминутно оглядываясь, чтобы меня не засекли, я высунулась с балкона. Внизу на лавочке сидели две старушки, но я слишком хорошо помнила фотографию Свити с ножом у горла, чтобы позвать их на помощь.
Так, широкая дорога, оживленное движение машин. Проспект. Но какой?
Вдруг что-то блеснуло в воздухе – высоко-высоко. Памятник! Блеснуло и исчезло из виду: мои ноги съехали в срединную, мягкую часть коробки. Я оглянулась: на стеллаже есть еще коробки, но это уже опасно. А если вывалюсь? Нет, лучше уцепиться руками и постараться высунуться подальше. Я снова встала на коробку. Ладони вспотели. С площадки слышался детский смех. Я глубоко вдохнула и высунулась из окна.
На высоком постаменте стояла человеческая фигура из металла. Гагарин. Я на Ленинском проспекте.
Я застыла, как оглушенная. Я знаю, где я! Я должна передать своим! Но как?!
– А это что? – послышался крик Барса.
Я чуть не упала с балкона. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Я спрыгнула с коробки, захлопнула окно, вернулась в кухню и плюхнулась на диван. «Гагарин, Гагарин», – повторяла я про себя, чувствуя, что вот-вот разревусь.
– Что это, дурань? – вопил Барс из комнаты.
Сиплый что-то проворчал.
– Не ври! Думаешь, я сляпая курица? Или такой же дурань, как ты?