Большая книга ужасов – 81
Шрифт:
– Баня! – Сперва я не узнала Машкин голос. Тысячу лет сестру не слышала, нельзя так.
– Ма-а-аш?
– Какие люди! – Судя по тону, она здорово мне обрадовалась:
– Надеюсь, у тебя там пожар, Тварь?! Потому что я стою в душе, мои руки по локоть испачканы, мне холодно, у меня чешется нос, и на плите у меня молоко. Ирка, это рекорд! Я знала, что ты чемпионка по звонкам не вовремя, но чтобы так… – Она трещала, а у меня потихоньку разжималась невидимая рука на горле, в голову лезли трехзначные цифры, которые было нужно срочно перемножить, чтобы успокоиться окончательно. Пятьсот пятьдесят семь на триста два…
– У вас все в порядке, Маш?
– Я ж тебе рассказываю, балда! Песик твой убежал на улице, влез на какую-то стройку…
Сто шестьдесят восемь тысяч двести четырнадцать.
– Вообще-то он твой песик.
– Мой бы дома сидел за компьютером, а не по улицам шлялся! Так вот… – Глухо, как из трубы, она рассказывала о злоключениях пса на прогулке, которые привели ее в душ. До меня доносился шум воды: похоже, Машка включила громкую связь и параллельно с разговором все-таки отмывалась, чтобы не терять времени. Наверное, человек, которому что-то угрожает, не будет вот так беззаботно трещать о бытовом, но моя сестра та еще партизанка. Я спросила в лоб:
– Тебе ничто не угрожает? Может, ты слышишь какой-нибудь странный запах…
– Запаха особо не слышу. – Она ответила так спокойно, что я поверила. – Ночью еще промелькнет иногда что-то в воздухе, а ты думай, показалось или нет. А днем совсем не слышу. В человеческом теле одно расстройство! А так – да, неспокойно мне как-то. Но когда нам было спокойно? Ты поэтому звонишь?
Я рассказала, почему я звоню, и Машка заверила меня, что у них все в порядке:
– Мать пилит меня из-за уборки – значит, здорова и все хорошо. Ты-то уехала, она на мне отрывается.
Мне стало еще немножечко легче. Моя тетка не изменилась – значит, мир не перевернулся и в лесу никто не сдох. Но это не значит, что в том лесу нет Падали.
– Слушай, а вы не хотите как-нибудь приехать на выходные? Давно что-то мы с тобой не дрались, а?
Моя сестра редко шутит. Она считает, что окружающая действительность и без того достаточно забавна. Вот и сейчас я задумалась, прежде чем ответить.
– У деда спрошу. И ты тетку спроси, не хочу быть сюрпризом.
– Боишься? Правильно делаешь, у нас тут людей едят!
– А у тебя молоко убежало.
Машка взвизгнула, выключила душ, я услышала в трубке грохот, ругательства и «Пока, Тварь».
У этих все было в порядке.
Когда я вернулась, дед все так же валялся с книжкой на диване:
– Убедилась?
Я кивнула. Убедилась-то убедилась, но беспокойство все равно не прошло.
28–29 сентября (Осталось 2680 дней. С юбилейчиком, Тварь!)
Суббота тянулась и тянулась. Я переделала все уроки, вылизала всю квартиру, дочитала книжку, хоть это и было труднее всего. После минувшей ночи легкое чтиво про вампиров и оборотней не лезло в голову. У деда хорошая библиотека: все, что касается нас, уродов, там собрано в полной мере и без выдумок. Надеюсь. Кто эти мифы проверял, когда они там писались? Но пока еще книги меня не подводили, только тяжело это: переходить от практики к теории и обратно. Особенно обратно.
Ближе к вечеру от нечего делать я уселась на свой кухонный стол и позвала Антенну. Я уже не искала в эфире зеленую тетрадь, я ведь знаю имя. Зная имя, можно дозваться и так. Этот, похоже, сильный, у него уже раз получилось мне ответить. Может быть, и сейчас…
Если сумеет, то у меня появится кто-то вроде френда в «Фейсбуке»: я знаю о нем уже больше, чем некоторые реальные знакомые, но ни разу не видела живьем. А если бы увидела – не узнала бы, потому что у него котики на аватарке. Шучу. Нет там никаких аватарок. Но о внешности Антенны я только и знаю, что он пожилой, носит очки и, скорее всего, мужчина. Последнее не факт: Антенна такое прозвище – всем подходит.
Вдох, раз-два, выдох.
– Привет, Антенна.
– Как ты сегодня?
Ой! Я надеялась, что он ответит, но не думала, что так четко и сразу. Слова звучали в голове звонко, с эхом, почти как дедовы приказы. Будто мы знакомы тысячу лет. И две тысячи лет так болтаем.
– Ничего себе!
– Нравится? Я еще вышивать могу…
– Не надо! Я просто поболтать хотела…
– Скучно стало?
– Ага.
– Тогда смотри.
Прямо надо мной вспорхнула стайка мелких птиц, и глазам стало больно от солнца и зелени.
Лес. Лесное озеро. Раннее летнее утро, наверное прохладно, но я не чувствую, это же воспоминание. Я, то есть Антенна, еще с нормальным зрением или в новых очках, не поняла. Я вижу каждую прожилку на листьях, солнечные блики на воде и круги-круги тут и там – рыбка плещется. Вот сейчас мы ее…
Со мной девушка, очень похожая на Кильку, но взрослее и красивее.
– Сестра.
Она показывает мне, как насаживать червя. У нее длинные пальцы с остриженными ногтями, сильно испачканные свеклой. Червяк извивается в них и плюется перемолотой землей, но вторая рука с крючком проворнее: раз-два – готово. Я очень близко это вижу: сестра стоит в полный рост, я чуть выше ее пояса, и ее согнутые руки у меня на уровне глаз.
– Сможешь повторить?
Я радостно хватаюсь за крючок – и вгоняю его себе в палец!
Реву. Гнусаво, в голос, как маленькие дети, да я вроде такой и есть. Сестра меня утешает, а ведь мне не больно. Просто я боюсь крови. Сестра это знает.
– Смотри, нет ничего, только чуть кожицу распорол.
Я мгновенно умолкаю и начинаю мучить червя. У него почему-то совсем не идет кровь, и я насаживаю его, хоть и с десятой попытки. Мы забрасываем удочки и смотрим на самодельные поплавки из пробки и палочек. Уже через минуту я вытаскиваю из воды маленького окуня.
Он так лупит хвостом, что я боюсь его хватать. Сестра приходит на помощь. Она не смеется надо мной вслух, но я вижу в уголках ее глаз веселые складочки. Мне обидно на какую-то секунду, но потом окунек оказывается в ведре, и меня распирает гордость: я сам поймал!
Картинка медленно свернулась, и эти несколько секунд я была счастлива, как тот пацан на рыбалке.
– Она жива?
– Сестра-то? Не знаю, давно не виделись.
Ну да, я свою тоже давно не видела.
– Почему?