Большая книга ужасов – 81
Шрифт:
Мы подскочили. Халк сидел на насыпи в шаге от уходящего состава и держался за ногу. Колеса стучали оглушительно, но и они не перебивали шуршащего шума шагов Падали. А мальчишки не слышали. Они же люди.
Поезд показал хвост последнего вагона, и до мальчишек дошло:
– Приехали, курсант Варшавская. Из-за тебя мы отстали от поезда. Может, теперь объяснишь, куда тебя понесло?
Я обернулась. В припорошенной степи черными точками торчали силуэты Падали. Около километра.
– Показывай свою ногу, Халк. А вы попробуйте развести костер. И делайте факелы.
– Раскомандовалась!
Я кивнула на Падаль в степи – и тут же об этом пожалела.
– Люди! А я уж думал, мы одни во Вселенной! – Халк вскочил, ступил на больную ногу – и тут же с воем плюхнулся обратно. Совсем плохо с его ногой. Не уйдем. Не успеем, не сможем. Придется сказать. Надо сказать. Боюсь, они никому уже не расскажут.
– Спокойно, Халк. Это не люди.
Не помню, что я тогда несла. Вроде рассказывала о своем приключении в лагере минувшим летом: в Интернете писали о пропавших людях, был маленький шанс, что курсанты мне поверят. Еще, кажется, пыталась пересказать им легенду о слуге вампиров, которую дед мне недавно читал…
Мне забивал ноздри запах врага, и руки тряслись. Я должна была бежать навстречу и жечь, жечь Падаль, а не рассказывать сказки смертникам.
Помню, что кое-как мне удалось убедить их разжечь костер, а когда ходячие забегали в поисках хвороста, Падаль была уже в сотне метров от нас. Тогда я подожгла факел и побежала. Халк орал в спину, чтобы я не бросала его, но я не могла оставаться и ждать, пока они подойдут.
Огонь приятно согревал руку. За спиной орал Халк и суетились Фиалка с Витьком, отыскивая сухой хворост. А меня оглушали шуршащая мышиная поступь и запах. Они шли мне навстречу, тесно, как бараны в стаде, и мне опять хотелось встать на четвереньки, чтобы бежать быстрее.
– Дед! – Опять тишина.
Падаль приближалась – огромное серое пятно на белом снегу, какая гадость! Три, два, один!
Я влетела в толпу, метко мазнув факелом двоих или троих. Кто-то вскрикнул, на секунду в ноздрях вспыхнул запах паленых волос – и тотчас пропал. Ветрено. С разбегу не подожжешь. Те, что были справа, отпрянули от факела как стая мелкой рыбы. А слева на меня обрушился удар.
Они очень сильные, эта Падаль. В рукопашной, да еще в человеческом теле у меня шансов нет. Перед глазами тотчас поплыли разноцветные круги. Я успела подумать, что давненько не видела их так близко и что это не сон, все-таки не сон. За ударом последовал второй, третий. Припорошенная степь расплылась перед глазами в радужное бензиновое пятно, и я поняла, что проиграла.
Очнулась я от воплей. Я лежала на земле, а Падали рядом не было.
Халк безобразно голосил надо мной что-то вроде «Пусть идут сюда, я их встречу!». Жив. Идиот хромой.
Я вскочила. Падаль успела отойти метров на пятьдесят от меня, еще столько же отделяло ее от людей. На рельсах, поджав больную ногу, стоял Халк и швырялся камнями.
Мой факел лежал на снегу бесполезной потухшей палкой. Я подхватила его и побежала вперед.
– Халк, беги!
Знала, что не побежит. Не сможет. Зато Падаль, услышав голос, на секунду отвлеклась на меня и замедлила ход.
Я бежала, нашаривая в кармане зажигалку. Чтобы снова поджечь эту мокрую тряпку, придется повозиться, а у меня нет времени. Нашла. Чиркнула. Раз-другой, мокрая тряпка не хотела гореть. К тому же мне в ногу прилетел камень. Спасибо, Халк. Еще несколько секунд я буду хромать, а у нас с тобой нет этих секунд. Фиалки с Витьком я не видела, и где они – боялась думать.
Я нагнала их уже в десятке шагов от Халка. Тогда же наконец кое-как занялся факел. Армия в серых одеждах с капюшонами, надвинутыми на лицо, как у монахов в кино. Их было штук двадцать. Сероватые лица и худые пальцы, готовые в любой момент вцепиться в горло и не отпускать. Я хлестнула огнем кого повезет, и в меня опять прилетел камень.
– Вы че, не поняли?! Отвалили от нее быстро! – Халк стоял на путях как памятник курсанту, не наступая весом на одну ногу, и швырялся камнями. Один из кусков Падали тут же устремился к нему.
– Ну давай иди сюда – или трусишь?!
Господи, можно я его цапну! Станет пушистый и красивый, совсем как я, даже еще лучше. Будет выть на луну и поймет наконец, что такое Падаль!
Я подумала, что так мне и пришлось бы поступить, будь на мне сейчас звериная шкура. Может, и Фиалку с Витьком спасла бы. Я их не видела.
Я тянула носом, боясь услышать запах крови, но зря: запах Падали заглушал все остальные. Еще я звала их. Знаю, что бесполезно, знаю, что большинство людей глухие как стена, если их долго не дрессировать – как Кильку. Но я не могла не звать. И не могла забыть, как выглядит человек, попавшийся Падали.
«Ни кровинки в лице» – это самое подходящее. И никакой возможности встать или пошевелиться. Говорят, это больно, но тот парень, которого мне доводилось видеть, не жаловался. И наивно просил добить его, пока он не вскочил и сам не стал Падалью. Нет. Оборачиваются такие люди долго, если вообще выживают. Я не знаю, выжил ли тот. Я боюсь этой правды. Малодушно, но честно. Он был слишком хорошим человеком, чтобы стать Падалью.
Я звала Фиалку и Витька, а сама размахивала факелом, отбиваясь от серых узловатых рук. Почти каждый целился вцепиться в горло, один или двое попытались ударить, но я уворачивалась.
Меня оглушал их запах и эта мышиная поступь, но я расслышала, как скатываются крупные камешки с путей: кто-то спускался по насыпи. Затем послышались шаги: человеческие, торопливые, кто-то бежал, громко чавкая по мокрому снегу. У Халка нога, он не побежит.
Я не смотрела туда, чтобы не отвлекаться от Падали.
Шаги человека приближались. Я все-таки подняла глаза. Фиалка. Живой!
Он бежал прямо к нам, и пара кусков Падали уже потянулась ему навстречу. Я крикнула «Курсант, назад!» – зная, что напрасно. Этот придурок притормозил рядом с Халком и нагнулся за камешком.
Этой секунды хватило. Кусок Падали подскочил, вцепился в Фиалку двумя руками и притянул к себе.
Конец ознакомительного фрагмента.