Большая книга ужасов. Millennium
Шрифт:
– Прекрати! – взвизгнула Моторова.
– А потом он променяет тебя! На твою подругу.
– Убирайся.
– Он с ней танцевал!
– Уйди с дороги!
– И, типа, целовался.
Аня двинулась на обидчицу, как танк. Шла, не замечая больше шишек и колючек. Ясно давала понять, что с пути не свернет.
И девчонка уступила. То стояла, крепко уперев ноги в землю, словно это были столбы, а то вдруг легко подпрыгнула, уступая тропинку.
– Зря! Завтра может быть поздно!
– Без тебя обойдусь, – сквозь зубы процедила Анька.
Зайцева! Ей срочно нужна была Ирка. Где ты, подруженька любимая? Без нее Моторова чувствовала себя неуютно.
– О!
Из кустов, совсем не оттуда, куда ушел, и уже совсем не там, где должен был быть, появился Пося. Как всегда, лучезарно улыбаясь. Как всегда, от желания пообщаться мало что не взлетает воздушным шариком.
– А я слышу, разговаривает кто-то. Думал, Сашка кого встретил. Ты куда вчера пропала?
У девчонки странно дернулось лицо, словно она хотела сменить его на другое – более красивое, более приветливое. Но оно осталось таким же. Только морщинки разгладились да из глаз утекла чернота.
– Тебя, кстати, как зовут?
Валя подошел к ней чуть ли не вплотную. Даже руку поднял: вот-вот коснется ее локтя.
– Слушай, а ты из какого отряда? Я думал тебя найти сегодня вечером.
– Ни из какого, – отстранилась девчонка.
Пося не замечал всех этих движений, дающих понять, что говорить с ним не хотят.
– Дочка обслуги?
– Сам ты обслуга. – Девчонка пятилась, словно от Валькиной улыбки, как от солнца вампиру, ей было больно.
– Ну конечно! – хлопнул себя по коленям Постников. От догадки его лицо стало еще более лучезарным. – Если ты здесь до подъема, то не отрядная. К кому-то приехала?
Он снова пошел к ней, снова поднял руку. Девчонка успела сделать огромные испуганные глаза. Валя остановился, на лице появилась озабоченность.
– Слушай, – забормотал он, – мы сейчас в поход уходим, вернемся вечером. Ты ведь еще не сегодня уезжаешь? Вечером увидимся? Подходи к нашему корпусу. Где первый отряд живет, знаешь? – Испуг мелькнул в его глазах. – Или тебя уже не будет?
Девчонка пятилась за деревья. Бровки – домиком, рот приоткрыт, в глазах – бездонное удивление.
– Эй! Ты куда? – снова пошел за ней Пося. – Слушай! Ты чего, обиделась? Зовут-то тебя как?
Девчонка исчезла.
– Черт! – Валя остановился. – Вечером приходи! – крикнул он громко и испугался собственного голоса. Монументальные сосны еще немного покидали с ветки на ветку его крик, а потом он завяз в колючих иголках. – Чудная, – пробормотал Пося, возвращаясь к линейке. – Странная, – сам с собой договорился он, забираясь за сцену. – Все здесь какие-то… – решил Валя, ныряя в кусты за забором.
– Тыш!
Кривой резко выбросил руку вперед, словно хотел со всей дури врезать Вале по лицу, но в нескольких сантиметрах от его носа внушительный кулак остановился. Постников взмахнул руками, навзничь падая в крапиву.
Юрка довольно облизал губы.
– Чего так долго? – Он с удовольствием изучал мгновенно побледневшее лицо Поси.
– Придурок! – барахтался в крапиве Валька.
– Ты кого придурком назвал? – склонился над Посей Кривой.
– Себя. – Валька встал, уклоняясь от нависшего Юрки.
– То-то! – Кривой удовлетворился страданиями соперника и выпрямился. – Остальные где?
– Пришли остальные.
– Куда пришли-то? Сидим, ждем.
Валька ничего не ответил. Юрка ему не нравился. Чем меньше с ним общаешься, тем здоровее себя чувствуешь.
– Ну, где вы?
Алена начала волноваться. Она расхаживала вдоль развалившегося на траве отряда, замечая, что кое-кто уже начал дремать. Плохо. Дрема настроение портит, теперь они пойдут медленнее.
– Я тут при чем? – огрызнулся Валька, усаживаясь подальше от всех.
– Где Кабанов? – подбежала к нему Алена.
– Он вперед пошел. Если еще не здесь, значит, решил остаться.
Валю все вдруг стало злить. Дурацкое утро – сначала пришлось прятаться, потом он вдруг заблудился в трех соснах, девчонка еще эта, Кривой… Может, не ходить? У него уважительная причина.
– Аня! Я же говорила: нормально обуться!
Моторова стояла рядом с Иркой невероятно довольная, словно ей только сейчас сообщили, что ее папа выиграл миллион долларов, и они всей семьей едут на Канары.
– Королев, где Саша?
Лешка вышел из кустов шиповника, вид имел все такой же задумчивый. В ответ пожал плечами и завис, словно важную мысль обмозговывал.
– Почему вы не вместе! – От волнения лицо Алены пошло красными пятнами. Она поджимала губы, как будто сдерживала совсем уж нехорошие слова. – Я просила вас держаться рядом и не бегать по лагерю! А теперь что? Один справа, другой слева, третья вообще делает вид, что здесь и стояла. Кабанов где?
– Он первым пошел, – доложил Пося и улыбнулся, родив на щеках ямочки.
– Пошел и провалился? – накинулась на него вожатая.
– Аленушка, может, он решил никуда не ходить? – Томочка ухватила своей маленькой ручкой вожатую за локоть. – Знаешь, они с Зайцевой поругались. Он мог обидеться. – Последние слова она уже шептала, привстав на цыпочки и вытянувшись, чтобы достать до уха высокой Алене.
– Может, позвонить кому-нибудь? – вкрадчиво посоветовала стоявшая поблизости Кузя. Глаза у нее были огромные – ей очень нравилось давать дельные советы.
– Кому позвонить? – опешила от такого наступления со всех сторон вожатая.
– Может, Карине?
– Передумал, наверное, идти, – равнодушно произнес Матвей. – Подъем! Встали, встали, встали! Впереди нас ждут великие подвиги!
– Ой, – недовольно протянула Зайцева. – С этими подвигами нам помереть еще не хватает, как Гагарину.
– Как все миленько, – пропела Томочка, отходя от вожатой. Она хитро глянула на Юлю, и, взявшись под ручку, они пошли вдоль реки.
Народ зашевелился. Алена набирала номер на сотовом.