Большая книга ужасов
Шрифт:
– Что нашли?! – пискнула Кремнева, прижимаясь к Кольке.
– Останки солдата времен войны. В войну, говорят, наш поселок от боев и бомбежек сильно пострадал. В дальних дворах даже могилы есть – где погибли солдаты, там их и похоронили.
– Не может быть! – воскликнул Егор.
– Пойдем на улицу Матросова – покажу, – ответила Лилька. – На Суворова еще есть в одном дворе. Но этого солдата перезахоронили на кладбище и с тех пор больше привидений не видели.
– Вот это да! – протянул Колька.
– Слушайте,
– Ты полагаешь, моя мать врала?! – грозно привстала Лилька.
– Нет, что ты, – миролюбиво ответил он. – Я не спорю, что твоя мама что-то там увидела. Конечно, это мог быть какой-нибудь шутник, а насчет останков – просто совпадение. Но я сейчас не о том. Вы правда верите во всякую мистику?
– Конечно, верим, – за всех ответил Егор. – Мы тут и сами кое-что повидали, так что пришлось поверить.
Все закивали, Саша удивился. Я только криво усмехнулась.
– Но больше всего с такими вещами приходилось сталкиваться Нике Черной, – сказала Кремнева, кивнув в мою сторону. – Уж она всякой чертовщины повидала – мама не горюй! То, что мы сегодня тебе о ней рассказали, – далеко не весь список ее похождений.
– Так вот как полностью зовут мою спасительницу – Ника Черная? – галантно улыбнулся мне Саша.
Вообще-то полностью меня зовут Никандра Чернореченская, это уже в школе сократили. Но объяснять было лень, и я молча кивнула.
– Она нас тогда всех спасла, – продолжил Колька. – Ты расспроси ее – она тебе такое расскажет, что ты и не поверишь! Но это правда.
– Ага, про огненного змея я бы и сама не поверила, если б кто чужой рассказал! – подхватила Кремнева.
– Вот ведь языки без костей! – вырвалось у меня. – Все растрепали!
Все виновато потупили глаза.
– Ты не обижайся, ладно? – ответила Лилька. – Мы же не кому попало болтали!
Я снова бросила взгляд на окно. Дождя уже не было, небо на глазах прояснялось, хмарь сменял чистый и тихий летний вечер. Но теперь моя злость прошла, и мне было уже безразлично, уйдет этот Саша сейчас же или побудет тут еще пару часиков. С моими друзьями он явно нашел общий язык. Нормальный пацан, вовсе не такой, как я его в своей предвзятости представляла.
– Ну, – сказал он. – Ника вряд ли сейчас захочет рассказывать эти истории…
– Верно угадал, – я флегматично смотрела мимо него.
– Тогда я вам сейчас тоже расскажу страшилку! – Саша встал, обвел взглядом ребят и таинственно начал: – Это было несколько дней назад, когда мы с семьей собирались ехать на дачу. Выехали на машине из двора, и вдруг я смотрю – в черной-черной тени куста стоит девочка во всем черном-черном и смотрит на меня так злобно, что мне аж страшно стало. А в руках у нее был большой пакет, и тоже черный-черный.
Все недоуменно уставились на него, а я не выдержала
– К твоему сведенью, – сказала я серьезно, – это был пакет-«труповозка».
Тут уже у Саши округлились глаза.
– И что в нем было?
– То, с чем я навеки простилась, а потому спешила избавиться без сожаления. Не будем об этом, ведь среди нас слабонервные девушки имеются, – мрачно процедила я.
Саша смотрел ошалело. Ага, испугался! Я пожала плечами:
– Тебе же было сказано – я злая.
И тут, как на грех, из комнаты важно вышел рыжий котенок, волочивший в зубах небольшой черный пакетик, где оставалось полсосиски.
Я не растерялась:
– Ты где это откопал?! Брысь, кыш, фу! А ну брось!
Котенок глянул на меня воровато и убежал, волоча пакет. Все рассмеялись, но Саша остался серьезен:
– И все-таки – ты меня знала? Откуда?
– Да не знала я тебя, отстань!
– Сомневаюсь, – мягко ответил он. – Во-первых, ты стояла тогда лицом к нашему дому и смотрела на меня с ненавистью, хотя я ничего тебе не сделал. Во-вторых, я и раньше тебя там видел. И в-третьих, сегодня ты назвала меня по имени.
Логично, подумала я, вот только что ему ответить? Злость на него уже прошла, даже чувство вины появилось, что обидела ни за что.
– Наш дом стоит на краю поселка, на отшибе, – продолжал Саша. – Трудно предположить, что ты просто так шла себе мимо – там идти некуда, пустыри одни.
Ах да, дом…
– Я просто не люблю гламурно-ванильных пряничных домиков!
– И поэтому ты регулярно приходила, чтобы на него посмотреть?
– Да, поэтому, – съязвила я. – Все ждала, вдруг он рухнет. И типов, которые всю жизнь отгораживаются от окружающего мира наушниками, я тоже очень не люблю.
Он улыбнулся, развел руками:
– Утонули наушники вместе с плейером. И мобильник тоже.
– И слава богу.
– А что ты против них имеешь? Не любишь музыку?
Я стремительно прошлась по комнате, украдкой выглянула в окно, где уже вовсю светило предзакатное солнышко.
– Музыку я как раз люблю. Мы все здесь страстные меломаны, к твоему сведенью. Музыка – та же пища, только для души. Ее можно подать изысканным блюдом для определенного настроя и ситуации, можно включить что-нибудь с драйвом для работы физической, можно классику – для умственной. А можно тупо напихивать ее в уши, как обжора набивает брюхо. Такое приедается, не приносит уже ни радости, ни пользы, а привычка остается. Да и потом, неужели окружающий мир такой плохой, что от него надо отгораживаться?