Большая книга ужасов
Шрифт:
Я включила в коридорчике свет. Дверь в черную комнату была заперта, ключ болтался на ручке… и качался!
Может быть, этот шутник где-то притаился? Я бегло осмотрела этаж. Нет, здесь явно никого уже не было, только я. И ключ. Который качался.
Мне стало не по себе. Теперь я понимала испуг Лильки. Вернувшись к черной комнате, я подергала дверь – заперто. Несколько глухих стуков, которые она при этом издала, показались чересчур резкими и громкими в ночной тишине. Отчего-то подумалось, что, возможно, Колька тут и ни при чем…
От такой мысли стало совсем жутко. Кто его знает, что это
А потом услышала еще один такой же шорох, как будто изнутри кто-то тоже провел ладонью по двери.
Тут мои нервы не выдержали. Сорвав с ручки ключ, я бросилась вверх по лестнице. Правда, быстро взяла себя в руки. Это я, скорее всего, подолом халатика коснулась двери, плюс напряженные нервы, ожидание чего-то страшного – вот и получила, что хотела.
Ну, Колька, держись!
К двери спальни Шарова я подлетела разъяренной пантерой. Вбежала, включила свет. Колька спал… или весьма правдоподобно делал вид, что спит. Вот он открыл глаза, но тут же прикрыл их руками и выругался:
– Что, черт возьми, такое?!
– Коля, ты опять внизу ходил сейчас? В черной комнате?
Он сел, уронив одеяло, весь его бок был в красных пятнах от долгого лежания на скомканной простыне.
– Да что ты ко мне пристала со своей черной комнатой?! – заорал он. – Никуда я не ходил, ни вчера, ни сегодня! Ты же ключ спрятала, как я мог?
– Я забыла его спрятать…
– Она забыла, а я виноват?! – взвился Колька. – Никуда я не ходил! Все, отстаньте от меня, я сплю.
Он выключил свет и с размаху грохнулся обратно на кровать.
Я в недоумении вышла, успокоила Лильку, стоявшую у двери, и отправилась к себе. Не похоже было, чтобы он врал…
Но если это так – кто же тогда там был? Или – что?
А утром, когда мы всей толпой готовили завтрак, снова заявился Саша.
– Привет всем! Ну что, пойдем сегодня на лошадях кататься?
Судя по тому, как у всех заблестели глаза, вопрос был риторическим. Кто же откажется! Лично я за эти полтора года занималась многим – и плаваньем, и фехтованием, и верховой ездой тоже, причем успела привязаться к лошадкам. И с удовольствием пошла бы со всеми… если бы не одно НО.
Сегодня я все утро раздумывала над ночными шагами в черной комнате и никак не могла найти этому объяснения. Ну ладно, тот шорох – ерунда, чуть-чуть страха, чуть-чуть воображения и легкое касание халата к двери. Ладно. И сторожевой знак не подавал сигналов об опасности – это тоже хорошо.
Но что-то мне подсказывало – не все в порядке с этим домом. Возможно, здесь что-то случилось, или дом стоит на нехорошем месте… А как отличить хорошее от нехорошего?
Но ребятам ничего не скажу. Не надо их пугать раньше времени. А потому сейчас, пока они будут на лошадях кататься, я попробую обыскать дом – и ту комнату тоже! – в поисках разгадки.
Мы сели за стол, пригласили и Сашу. Он ел аккуратно, по всем правилам этикета пользуясь
– Ну что, пошли? – Саша первым поднялся. Ребята бросились собираться, а я ответила:
– Да, идите. Желаю всем хорошо покататься и никому не свалиться!
– А ты что же, не идешь? – удивился Саша.
– Нет, я не пойду. Боюсь лошадей ужасно. Когда-то пыталась учиться, упала с лошади – с тех пор боюсь.
Лилька, еще не успевшая уйти с кухни, покосилась на меня с удивлением, но ничего не сказала. Она-то знала, что я лошадей люблю и ездить умею. Да уж, привыкли друзья к моим странностям и наверняка считают, что я достойная дочь своей мамы.
Вскоре они ушли, и я осталась одна. Начну, пожалуй, осмотр с черной комнаты, вот только куда я вчера со зла дела ключ? К себе на чердак унесла, это я помню, а потом?
Ключ после недолгих поисков нашелся у меня в дорожной сумке. Причем я его засунула не куда-нибудь, а в правое отделение. Моя сумка поделена надвое. В левом отделении лежат всякие повседневные вещи, а в правом я храню то, что считаю самым важным. Пакетик освященной соли, свою заветную тетрадку, документы. Раньше я еще носила здесь красно-малиновое платье, которое когда-то купила для свидания с Вилором, да так и не пришлось надеть, и я наперекор судьбе всюду его с собой носила. Но на этот раз я его с собой не взяла, поддавшись минутному безверию.
Ну что ж, ключ нашелся, пора идти. Бр-р… Жутковато, тем более что я в доме одна. Может быть, остальных дождаться да вместе…
Ну нет! Это мой дом, и проблемы тоже мои, и только мои.
Малодушно оттягивая время, я подошла к окну и поневоле залюбовалась видом. Синело небо, ветер шевелил пеструю мозаику листвы, по озеру шла легкая рябь, и все это было восхитительно летним, утопающим в океане солнца.
Я глубоко вдохнула воздух, неповторимо свежий, напоенный запахами лета. Хорошо! Эх, а мне сейчас в черную комнату спускаться, где нет окон, а воздух затхлый. И ведь кто-то там раньше жил! Как можно жить, не видя солнца, не вдыхая свежего воздуха? Ужас! Кто это был, интересно? Может, Колька прав, и там жил человек, в силу странной болезни не выносящий солнечного света? Это было бы очень грустно.
И снова в сердце всколыхнулась печаль. Вилор… Он уже много лет не видел солнца. А что с ним сейчас, что?..
Я отвернулась от окна и стала спускаться по лестнице. Слезы безнадежной тоски вновь душили меня, и я не стала их сдерживать. Одна в доме – могу себе позволить. Такие моменты бывают нечасто.
Злая судьба так и не смогла разорвать ту тоненькую нить, что связывала нас с Вилором. Я изредка чувствовала, когда он думает обо мне, а он… Наверняка он знает, когда я плачу. Он ведь вампир, причем, как я поняла, не из простых. Это Вальдемар мне рассказал – высшим вампирам нужна не столько кровь, сколько жизненная энергия, а ее можно получить через слезы, боль, страх жертвы. А однажды мои слезы отчаяния придали Вилору сил, и это спасло нас обоих. И теперь, когда на меня накатывает вот такое настроение, я снова плачу, не сдерживаясь. Может быть, это поможет ему там, где он сейчас находится…