Большая книга восточной мудрости
Шрифт:
Во время одного из сражений великий японский полководец по имени Нобунага решил атаковать противника, хотя его численность в десятки раз превосходила число солдат Нобунаги. Он был уверен, что одержит победу, но его воины пребывали в сильном сомнении.
По дороге полководец остановился у синтоистской святыни и сказал своим людям:
– После того, как я поклонюсь святыне, я брошу монетку. Если выпадет решка – мы проиграем, если орел – победим. Мы все в руках судьбы.
Нобунага вошел в храм и молча помолился. Выйдя, он подбросил монетку и показал своим людям выпавшего орла. Воодушевленные
– Невозможно изменить судьбу, – сказал слуга полководца после сражения.
– Конечно, нет, – ответил Нобунага и показал слуге монетку, у которой с обеих сторон был орел.
Сила бойцовского духа
Цзи Синцзы занимался тем, что растил и готовил бойцовских петухов.
Однажды император попросил Синцзы подготовить хорошего петуха. Через некоторое время император поинтересовался:
– Готов ли петух к поединку?
– Нет, ваше величество, – ответил Синцзы, – еще не готов. Петух и ходит заносчиво, и то и дело впадает в ярость.
Прошло еще какое-то время, и снова император задал тот же вопрос.
– Пока нет, ваше величество, – ответил Синцзы. – На каждый звук и на каждую тень он бросается в атаку.
Минуло еще какое-то время, и император вновь спросил о петухе.
– Пока еще нет, – последовал ответ. – Петух смотрит гневно и все норовит силу показать.
Спустя какое-то время император снова задал вопрос о готовности петуха.
Посмотришь издали – словно статуя из камня. Жизненная сила в нем достигла завершенности.
Цзи Синцзы на этот раз ответил:
– Почти готов, ваше величество. Даже если рядом появляется и кричит другой петух, ваш не беспокоится. Посмотришь издали – словно статуя из камня. Жизненная сила в нем достигла завершенности. Другие петухи боятся выходить с ним на поединок. Только завидят, как тут же бегут прочь.
Секрет мастера
Рассказывают, что во времена правления третьего сёгуна Токугавы в город Эдо прибыл монах из Китая по имени Чэнь Юаньбинь. У себя на родине он прославился необычайной ученостью, слыл хорошим поэтом и владел различными стилями каллиграфии. Его внешний облик – скромный, тихий, отнюдь не богатырского телосложения мужчина с кожей цвета яшмы – сразу же располагал к себе.
Поселившись в храме Кокудзи, Чэнь Юаньбинь вел уединенный образ жизни, изредка встречаясь только с несколькими учениками, которым преподавал каллиграфию и поэзию.
Хотя его ученики были людьми знатного происхождения, занимавшими важные посты при дворе, сам Юаньбинь не стремился к светской жизни, объясняя это тем, что монаху не пристало обращать внимание на мирские заботы этого мира.
Но, помимо поклонников и друзей в высшем свете, помимо сёгуна, который выказывал монаху милости, были и недовольные, в основном среди воинственно настроенных самураев. Они часто бурно выражали свое негодование:
– Зачем монах учит молодых людей красиво писать и складно сочинять стихи? Почему будущие воины вместо изучения воинского искусства должны посвящать свое время каким-то наукам? Победа в сражении достается мечом, а не кистью для каллиграфии.
Но Чэнь Юаньбинь, не обращая никакого внимания на упреки самураев, продолжал делать свое дело.
Недовольных становилось так много, что ученики, опасаясь за жизнь Учителя, попросили сёгуна приставить к монаху трех телохранителей.
Однажды, когда, закончив свои занятия, Юаньбинь в сопровождении телохранителей возвращался через лес к себе домой, на них напала большая шайка разбойников. И как отчаянно ни защищали жизнь Юаньбиня телохранители, силы были слишком неравны. Кольцо вокруг монаха неумолимо сжималось.
И вдруг, к удивлению как защищающих, так и нападавших, тихий монах, гортанно крикнув, сам яростно бросился в атаку. Быстрее разъяренного тигра он ворвался в толпу разбойников и принялся наносить жесткие и быстрые удары руками, ногами и коленями. Завороженно смотрели телохранители на этот прекрасный, но смертельно опасный танец, состоявший из не виданных ими ранее приемов. За несколько мгновений поединка монах убил четырех разбойников. Остальные же, охваченные страхом, ринулись наутек и скрылись в темном вечернем лесу так же быстро, как и появились.
Самураи-телохранители, пораженные внезапной переменой старого монаха, подошли к нему и, в едином порыве преклонив колени, попросили:
– Мастер, умоляем, откройте нам секрет вашего боевого искусства!
Но Чэнь Юаньбинь, не проронив ни слова, лишь молча поклонился самураям и отправился домой. Подойдя к храму, монах с поклоном поблагодарил своих телохранителей и зашел в свою келью.
Всю ночь до самого утра простояли самураи перед кельей монаха, ожидая, когда он появится снова.
На рассвете, когда Юаньбинь вышел к ним, самураи, упав на колени, еще сильнее стали упрашивать его открыть им свой секрет.
Увидев, с каким благоговением эти воины смотрят на него, Юаньбинь сказал:
– Мое искусство подходит только подготовленным воинам. Чтобы его постичь, понадобятся время и тяжелый труд.
– Мы готовы ко всему, Учитель, – ответили самураи.
Тогда монах взял их к себе в ученики и многие годы обучал тому искусству, которое в совершенстве освоил у себя на родине. Каждому из троих учеников он передал различные виды боевого искусства: первый стал мастером цюаньфа (кулачного боя), второй – мастером цинна (китайского искусства заломов, захватов и удушений), а третий в совершенстве овладел искусством ударов по жизненно важным точкам на теле человека.
Закончив обучать самураев, Чэнь Юаньбинь отпустил их в мир, дав наказ передавать свои секреты, мастерство и боевое искусство только тем, кто всем сердцем желал встать на Путь воина.
Древние говорили, что так в Японии появилось китайское искусство кулачного боя.
Урок мудрого монаха
Однажды к знаменитому наставнику дзен Етану пришел некий мастер меча и спросил его:
– С самого детства я упражняюсь в воинском искусстве. За свою жизнь я повидал много знаменитых учителей и овладел искусством разных школ, но, несмотря на все мои старания, мне так и не удалось достичь просветления. Прошу вас, наставник, дать мне наставление.