Большая кража
Шрифт:
С того места, где стоял Райан, ему хорошо были видны и дергающаяся дверная ручка, и паническое выражение на лице Руиса. «Нужно подойти к нему, — подумал Райан, — и успокоить». Он неслышно приблизился к Руису, стоявшему в изножье кровати, и положил ему руку на плечо.
Ручка повернулась в одну сторону, потом в другую. С той стороны явно не понимали, что дверь заперта, и пытались то толкать ее, то тянуть.
— Эй, ребята, кто там? — Пауза. — Позвольте мне войти.
Выждав несколько секунд, Райан как ни в чем не бывало ответил:
— Минуточку.
После чего подошел к стенному шкафу и принялся копаться в висевших там свитерах,
— Чем вы там занимаетесь? Мне нужно в туалет.
— Сходи в другой.
— Эй, да кто здесь?
— Слушай, мы… в общем, мы выйдем, если ты спустишься вниз.
— Кто это «мы»?
Молчание. Ничего, пусть поломает голову, подумал Райан. Можно еще что-нибудь сказать, но Райан решил не рисковать.
Послышался звук шагов и щелчок открывшейся и закрывшейся двери во вторую ванную комнату. Все ясно: этот сукин сын тихонько приоткроет дверь и будет наблюдать, кто выйдет из спальни. Ну разве так можно?
— Пора сваливать, — шепотом сказал Райан.
Они подошли к открытому окну, выходившему на крышу задней веранды, и сняли противомоскитную сетку. Передав Руису коробку, Райан перевалил через подоконник, ползком добрался до края крыши веранды и прислушался. Внизу было тихо. Медлить было нельзя, и Райан, перегнувшись через край, одним махом соскочил на землю. Билли Руис передал ему коробку, потом спрыгнул сам. Через несколько секунд они уже скрылись в окружавших дом кустах и направились к дожидавшемуся их фургону Писарро. Они не бежали, а шли, причем шли неторопливо. Райан сказал, что нужно идти именно так, а Билли Руис уже понял: Райану в таких делах можно доверять.
3
Подъехав к Прибрежному шоссе, Фрэнк Писарро свернул налево, в сторону Женева-Бич, находившейся в четырех милях отсюда, и от души нажал на педаль газа. На третьей передаче его ветхий фургончик разогнался аж до сорока миль в час. Сидевший позади него в грузовом отсеке Райан открыл коробку из-под пива и, положив Писарро руку на плечо, сказал:
— Полегче, приятель!
Писарро глянул в зеркало заднего вида, потом на дорогу перед собой и нехотя снизил скорость. Несущийся на всех парах ржавый фургон мог привлечь к себе внимание. Райан посмотрел на дорогу через ветровое стекло и подумал: «Главное — не спешить. Никогда не спешить». Приподнявшись, он глянул в пыльное заднее стекло. Все в порядке. В пределах видимости тащится несколько машин. Когда Райан вывалил на пол все деньги, кошельки и бумажники, Билли Руис подполз на четвереньках поближе и принялся, изображая жонглера, хватать их и подбрасывать.
— Сколько тут кошельков, как ты думаешь? — спросил Руис.
— Не знаю. Штук тридцать пять.
— Кого-то мы упустили.
— Ясное дело. Кто-то вообще не стал переодеваться, кто-то переоделся в другой комнате.
Билли Руис хихикнул.
— Хотел бы я взглянуть на рожу того парня, который небось до сих пор сидит в сортире и поджидает нас.
Они методично проверили каждый бумажник, пройдясь по всем отделениям и кармашкам. Райан велел брать только деньги, а все остальное складывать обратно в коробку. Вскоре Билли Руис протянул Райану собранные деньги. Джек рассортировал банкноты по номиналу, сложил в общую пачку и принялся считать.
— Отличный денек, — сказал Райан.
Писарро, не оборачиваясь, спросил через плечо:
— Сколько там?
— Отличный денек, — повторил Райан.
Всего набралось семьсот семьдесят долларов, грех жаловаться. Учитывая квалификацию своих помощников, Райан мог сказать, что дело удалось провернуть легко и гладко. Сумма казалась ему в каком-то смысле знаком удачи: семьсот семьдесят.
Он отсчитал из пачки две сотни и со словами «Это Фрэнку» протянул их Билли Руису, но вдруг отдернул руку и задумался, после чего решительно располовинил эту сумму. Билли послушно передал Фрэнку Писарро сто долларов. Тем временем Райан отсчитал еще двести долларов и протянул их Билли:
— Это тебе.
— Эй, — донесся голос Писарро, который, разложив деньги на руле, пересчитал их. — Это что — моя доля?
— Твоя, — ответил Райан.
— Что-то маловато. Сколько у вас всего?
— Семьсот.
— А мне, значит, только сотня? Ни хрена себе!
— Столько полагается тому, кто отсиживался в машине.
— Да ты что, парень! Я ведь тебе говорил — я задолжал Камачо четыре с половиной сотни.
— Я помню, — кивнул Райан. — Ты говорил.
Билли Руис недобро посмотрел на него. Райан почувствовал это и взглянул на костистое желтоватое лицо с неподвижными, широко раскрытыми глазами.
— Я не отсиживался в машине, — сказал Билли Руис.
— Ты недоволен?
— Мы с тобой все делали вместе, от начала до конца.
— Может, скажешь, что и без меня бы обошелся?
Руис ничего не ответил, отвернулся и уставился на дорогу. Райан посмотрел на остававшуюся у него в руках пачку денег, стараясь при этом не упускать из виду Билли Руиса. Вот ведь тупой ублюдок; ему бы только огурцы и собирать. Да он бы в одиночку и близко к этому дому не подошел. А о том, чтобы провернуть такое дело, нечего даже и мечтать. Его послушать — где он только в жизни не бывал, чего только не делал! И пьет-то он больше всех, и баб у него было столько, что на целый батальон хватит, а посмотришь на него — и блевать тянет. Штаны того и гляди с задницы свалятся. И ведь бесполезно объяснять, каким уродом он выглядит. Двух слов связать не может, а строит из себя хрен знает что.
Райан молча вытащил из пачки две двадцатидолларовые купюры и одну десятку и вложил в руку Руиса. Тот посмотрел на него своим пустым взглядом, потом глянул на деньги и ухмыльнулся. Он был доволен. Пятьдесят баксов. «Черт возьми, урвал полсотни и счастлив», — подумал Райан.
Что думает по этому поводу Писарро, Райана не интересовало. Он считал, что расплатился с обоими по справедливости. А через несколько минут он распрощается с ними раз и навсегда.
Кое-какие выводы на будущее стоит из этого сделать. Нельзя допускать всякую шушеру до дележа добычи. Сам, впрочем, виноват: нечего было с такими связываться. Теперь надо забыть их, как дурной сон. «Вспомни свое старое правило, — сказал себе Райан. — Сделал дело — намотай на ус, что вышло неправильно, а об остальном забудь».
— Смотри, вот то место, о котором я тебе говорил, — воскликнул Билли Руис. Он перебрался поближе к переднему сиденью и показывал на обочину слева. — Видишь площадку для гольфа? А там… — он сделал паузу, выжидая, пока машина минует небольшой перелесок, — наверху, куда уходит дорога, видишь указатель?
Указатель был выполнен в старом английском стиле — в виде выкрашенной зеленой краской доски, свисающей на цепях с двух столбов. На доске крупными белыми буквами было выведено: «ПОНТЕ», а ниже помельче: «Частная собственность».