Большая нефть
Шрифт:
Как же!.. Благими намерениями…
Поезд подошел, остановился. Маша вошла в вагон, прошла до своего места.
В углу уже находился пассажир. Он читал, закрывшись книгой. Он сидел в полутьме, и Маша поначалу не обратила на него никакого внимания. Поставила чемодан на полку, села.
И обомлела.
Прямо перед ней сидел Василий Болото.
Маша вспыхнула:
— Вы?..
Болото молча смотрел на нее. Непонятно было, о чем он думает.
— Вы? — повторила Маша шепотом. И вдруг страшный гнев охватил ее.
Болото криво ухмыльнулся:
— Вот еще — очень надо мне вас преследовать… Я из Междуреченска уезжаю, чтоб от вас подальше быть. А вы — вот она, тут как тут! Да это вы меня преследуете… С какой такой радости вы забрались в этот поезд?
— Ни с какой… Как вы со мной разговариваете? — возмутилась Маша, но на сей раз ее гнев был уже слабее. — По какому праву? Я подала заявление об уходе, вчера это заявление было подписано, и сегодня я…
— А какого дьявола вы подали заявление об уходе? — взъелся Болото.
— Чтобы быть подальше от вас! — крикнула Маша. Она опять хотела вскочить, но поезд опять качнуло.
— Это я, слышите — я хотел быть подальше от вас! — сказал Болото. — Оставил отличную работу… Мне до мастера оставалось шажок сделать, а теперь все сначала придется начинать…
— Ничего, вы хороший специалист, быстро пойдете в гору на любом месте.
— Там уже своих хороших специалистов вырастили, в собственном коллективе, — возразил Болото. — Я из-за вас… Что вы вокруг Векавищева вьетесь, а он уже шефство вроде как брать начал… Чтобы только не видеть…
— Векавищев? — Маша покраснела. — Какого черта вы лезете не в свое дело?
— Это мое дело, — сказал Болото. Внезапно он совершенно успокоился, как будто принял какое-то решение. Он взял с полки Машин чемодан, схватил саму Машу поверх локтя и, не обращая внимания на ее протесты, потащил к выходу из вагона.
— Прекратите! — упиралась Маша. — Да что вы делаете, в конце концов?
— Сейчас на перегоне он притормозит, там полустанок есть, — сказал Болото. — Совсем не остановится, потому как незачем, но тормознет, потому как положено…
— Да вы что?! — Маша едва не закричала. — Мы разобьемся! Я не хочу!
— Прыгайте лицом к движению, — сказал Болото. Он уже подтащил Машу к двери и раскрыл ее. Совсем близко быстро-быстро мелькали шпалы. Маша зажмурилась. Вот и все, мелькнуло у нее, сейчас от вышвырнет ее из вагона — и конец… С переломанными ногами, посреди безлюдной тайги… Она просто погибнет, мучительно и медленно. Маньяк-убийца.
— Что вы жмуритесь на паровоз, как Анна Каренина? — строго вопросил Василий. — Вон впереди — видите? Полустанок.
Маша ничего не видела. Но Василий различал небольшую «платформу» — совсем маленький помост, чуть больше по размерам, чем пара перевернутых ящиков, и рядом вбитый в землю столб. Поезд действительно чуть притормозил.
— Сейчас!
Василий столкнул Машу, бросил ее чемодан и прыгнул сам.
Они приземлились за десять метров до помоста. Чемодан от удара о землю раскрылся — один замочек сломался. Вещи рассыпались по земле. Поезд ушел.
И наступила глубокая тишина. Земля еще пульсировала, передавая стук колес, всхлипывала Маша… Но тишина была сильнее.
Болото поднялся, собрал вещи, сложил их в чемодан, закрыл, перевязал веревкой. Сам он ехал налегке, небольшой мешок за плечами — документы, смена белья, книга. Книгу он нарочно выбрал со злым названием — «Идиот». Решил сравнить себя с героем: кто больший кретин. Пока не понял, кстати.
Маша вытерла лицо рукой.
— Ну что? — спросил Болото. — Ногу не подвернули? На руках вас не надо нести? А то не один Векавищев умеет девушек на руках носить.
— Не подвернула, — сказала Маша. Она поднялась и прошла несколько шагов. Странно так… Земля под ногами как будто немного качается.
— Значит, своими ножками пойдем? Вот и хорошо, — сказал Василий.
— А куда мы пойдем? — в отчаянии спросила Маша. — Кругом одна тайга!
— Назад пойдем, в Междуреченск, — ответил Василий. — Раз уж мы с вами так замечательно встретились, значит, незачем нам теперь уезжать. Сдается мне, Маша, куда бы я от вас ни сбежал, вы везде меня настигнете.
— Еще скажите, что я за вами гоняюсь!
— А разве нет?
— Знаете что…
— Что?
Он быстро обнял ее и притянул к себе.
— Что?.. Договаривайте.
— Ничего…
Она прижалась лицом к его груди. Василий растроганно смотрел на ее растрепанные волосы, а потом прикрыл их ладонью.
В Междуреченск они возвращались по шпалам. Василий нес чемодан. Маша ковыляла в своих городских туфлях. Разуваться и идти босиком было холодно, приходилось терпеть каблук.
— Это только кажется, что расстояние большое, — утешал ее Василий. — На самом деле каждый шаг — почти метр, тысяча шагов — километр, а километр — это всего пятнадцать минут, если семенить, как букашка…
В город они вернулись уже к вечеру, когда начинало темнеть. Маша была очень бледная, с огромными, потемневшими от усталости глазами, Василий выглядел совершенно бодрым, более того — он сиял. Деморализованная, утратившая волю, Маша слушалась каждого его слова. Подвел к скамеечке — уселась. Попросил ждать — стала ждать, уронив руки на колени. Что угодно, лишь бы закончились наконец эти скитания.
Василий отправился на поиски Доры Семеновны. Комендант покричала для порядку про «аморалку», но комнату в семейном общежитии выделила. «И чтобы завтра немедленно в ЗАГС!» — «Да я бы и сегодня, только у ней сил не осталось, да и ЗАГС по ночам не работает», — объяснил Василий невозмутимо.