Большая нефть
Шрифт:
Степан женился на местной девушке. Зовут Оксана. Она красивая, молчаливая и как будто Степана побаивается. В его присутствии всегда следит за ним глазами, слова лишнего не скажет. Мне кажется, такие девушки вырастают, если в семье отец алкоголик и дает волю кулакам, но я могу ведь и ошибаться. В любом случае, Степан, кажется, совершенно доволен своей судьбой.
Оксана работает в той же экспедиции, что и ее муж, поварихой. С утра готовит на весь отряд, потом отдыхает, а когда все вернутся и пообедают — моет
Я прилетел в Междуреченск и начал, по журналистскому обыкновению, со знакомых. Зашел в управление «поздороваться», но застал только Дорошина. Дорошин выглядел встревоженным и рассеянным, предложил мне для начала поехать к геологам и пожить там у них.
— Напишете репортажик из жизни этих незаметных тружеников, — сказал он, выпроваживая меня непринужденно, но довольно настойчиво (думал, я не замечу?). — Мы ведь ничего, как правило, о жизни геологов не знаем. Работают где-то в комариной глуши — а чем занимаются, чем дышат?
— Нефтью, — предположил я.
Но Дорошин не «повелся», буквально вытолкал меня наружу:
— О геологах мы вспоминаем только тогда, когда они что-то уже нашли. А вот сам процесс — это в печати освещается крайне редко. Почитать, однако же, было бы поучительно. Не запросто, не даром отдает земля людям свои тайны. Поваритесь пока в том котле, а потом возвращайтесь к нам. Я пока подготовлю для вас встречи с интересными людьми, подберу характерные точки. Чтобы не вслепую тыкались, а поехали туда, где действительно кипит жизнь.
Почему-то Дорошина я совершенно не заподозрил в том, что он собирается «подготовить» материал таким образом, чтобы я мог написать исключительно положительный отзыв. Хотя многие так делают Ладно, поживем — увидим. Я собрался и выехал с попуткой к геологам.
Самарин узнал меня не сразу, но обрадовался. Расспрашивал о работе, о том, не женился ли я. «Надо обязательно жениться, сразу себя мужчиной чувствуешь, главой семьи», — приговаривал он. Мне показалось, кстати, что он немножко домостроевец. Глава семьи — это хорошо, но Оксану он все-таки угнетает, может быть неосознанно.
Когда я остался с ней наедине, то начал расспрашивать о Степане. Она только улыбалась и нахваливала мужа. И такой он добрый, и внимательный, и заботливый.
— А вы что же, Оксана? — спросил я. — Так до конца жизни и останетесь в поварихах?
Она опустила голову, долго смотрела на свои руки. Хорошие у нее руки, только распухли от работы. И ногти черные, обломанные. Она ведь и дрова колет, когда больше некому.
— Знаете, Денис, — ответила она наконец, словно бы собравшись с духом, — я ведь собиралась учиться на метеоролога. Даже документы подала в Омский институт. И приняли меня… Но потом события так завертелись,
— Не совсем, — осторожно сказал я. Я понимал, что она вот-вот раскроется передо мной, и боялся, что спугну. Честно говоря, любопытство — моя вторая натура. А может быть, и первая. Моя мать утверждает, что я и на свет-то появился исключительно из любопытства.
— У меня есть единственный родственник, единственный близкий мне человек — дядя Вася. — объяснила Оксана. — Он попал… в большую беду. И мне пришлось вернуться к нему. Но потом Степан и еще один… один хороший человек, простой рабочий человек, бурильщик, — они помогли нам с этой бедой справиться. И я вышла замуж за Степу.
Она это так произнесла, словно дала понять, что вышла за него из благодарности или из чувства долга. Просто роман какой-то, Оноре де Бальзак или еще кто похуже!..
— Степан меня очень любит, — продолжала Оксана. — И очень оберегает от разных… превратностей. Поэтому боится от себя отпускать.
— То есть не позволяет вам поехать в Омск учиться? — довольно резко заключил я. — Не ожидал, что Степка окажется таким тираном!
Она испугалась.
— Не надо так говорить! Степан действительно очень хороший и действительно за меня боится. Но я просто думаю, что он напрасно боится. Все теперь будет хорошо. Только ему нужно время, чтобы привыкнуть.
Наш разговор был прерван появлением человека на мотоцикле. Человек этот был в рабочей одежде, на голове у него был не мотоциклетный шлем, а обычная каска бурильщика. Лицо у него мрачное и изрядно небритое.
При виде его Оксана радостно встрепенулась, а я почувствовал, что присутствую при очередной интересной местной истории.
«Всадник» покинул своего «горячего скакуна» и с вещмешком через плечо направился к Оксане. Увидев меня, остановился, протянул руку. Он был очень мрачный, неулыбчивый, но рукопожатие у него было хорошее, открытое и крепкое. Я в который раз убеждаюсь в том, что по рукопожатию можно судить о человеке…
— Болото, — коротко бросил он.
— Это Василий Болото, помбур, — представила его Оксана.
— Денис Рогов, журналист из Москвы, — сказал я.
Он оглядел меня с легкой насмешкой в прищуренных глазах.
— Ух ты из самой Москвы! А что тут интересного, хотел бы я знать? Неужто поближе ничего не нашлось, что в нашу глушь забрались?
— Я пишу репортажи о жизни геологов, бурильщиков, о жизни тех, кто ищет, находит и добывает нефть, — сказал я.