Большая Охота
Шрифт:
— На самом деле золото нас вообще мало интересует, — спокойно ответил я. — Лично меня больше интересуют люди. Такие, как вы. Как ты и как Катя.
— Нда… — Борис почесал макушку. — Ты так много о нас знаешь?
— Мне не надо о вас ничего знать. К тому же я могу ошибаться. Я просто вижу в вас то, что меня интересует. Может быть, и вас заинтересует то, что интересует меня. В любом случае золото для меня лишь инструмент, но никак не цель.
— Инструмент чего? — спросила Катя.
— Инструмент достижения цели. А сама цель… — Я сделал короткую паузу. — Сама цель состоит в том, чтобы избавить человечество
Я ожидал увидеть удивление на лицах новых знакомых, но они так напряглись, что я не мог прочесть никаких эмоций.
— Вот оно как… — первым нарушил молчание Борис. — И с чего в твоем возрасте такие идеи? Можно узнать?
— Можно, — ответил я. И рассказал о «Принцессе Регине».
Мне нелегко было ворошить это в памяти, но я поведал им о событиях страшного черного дня, о тетрадях, о гибели самых близких для меня людей и об обещании, данном отцу.
— Нда… Для мошенничества можно было придумать что-нибудь и попроще, — сказал Борис, выслушав меня до конца. — Так что я тебе верю. По крайней мере, отчасти. Дорого бы я отдал за возможность просмотреть тетради твоего отца.
— Мне ничего из них не удалось почерпнуть.
— Ну, мне не десять лет. И даже не двадцать. К тому же я сталкивался с тварями еще во время войны, когда о них вообще никто ничего не знал в силу секретности проекта. А вообще забавно получается…
— Что именно? — не понял я.
— Вы назвались охотниками. И действительно умеете убивать торпеды. И наш клуб называется «Sub Hunter», то есть «Подводный охотник». Получается, что в джунглях встретились две команды охотников.
— Только дичь у нас разная. У вас золото, у меня торпеды.
— Не делай поспешных выводов, — усмехнулся Борис. — Пойдемте в штаб. Мне надо тебе кое-что показать, раз уж такой откровенный пошел разговор.
— Мне тоже? — осторожно спросила Катя.
— Пожалуй, да, — кивнул Борис. — Каждый охотник желает знать…
— Что? — не понял я.
— Есть такой стишок, — объяснил Борис. — В наше время его учили в школе, чтобы запомнить цвета спектра. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Первые буквы каждого слова соответствуют первым буквам цветов спектра.
— Катя — хороший охотник, — я решил поддержать тему. — В перестрелке с разбойниками она себя замечательно показала.
— Она себя много где замечательно показала. Пойдемте.
Когда мы вошли в штабную палатку, Борис запер вход изнутри на магнитную «молнию». Очевидно, ни с кем, кроме нас, он сейчас ничем не собирался делиться. Бывший морпех присел возле небольшого композитного сейфа, открыл его и вынул прямоугольный приборчик, сильно напоминавший уменьшенный полицейский планшет. У приборчика тоже был экран и несколько управляющих клавиш, но от планшета он отличался более топорным, грубым видом. Такой штуковиной при нужде можно было и орехи колоть. Устройство было выкрашено в грязно-зеленый цвет, и я сразу понял, что оно каким-то образом связано с военным прошлым Бориса.
— Что это? — осторожно спросила Катя.
— Портативный радарно-акустический комплекс, — ответил Борис. — Ими начали снабжать военно-морские подразделения, когда угроза перехода войны в биотехнологическую стадию стала реальностью. Один я сохранил. Именно благодаря этой
— С его помощью можно узнать о приближении торпед? — заинтересовался я.
— Не только. По сути, это узкоспециализированный ультразвуковой локатор, объединенный с довольно продвинутым для тех времен вычислителем. Однако, кроме ультразвукового сканера, машинка оборудована высокочастотным полевым радаром, позволяющим определять местоположение подводных объектов с берега, причем со значительной дистанции. В памяти вычислителя содержатся заводские параметры нескольких видов торпед и мин, тогда их еще не запрещалось фиксировать. Прибор сам определяет, какой объект появился в зоне распознавания, показывает на экране локализацию биотехов в координатной сетке окружающего пространства, их скорость, предположительную локализацию через заданный промежуток времени, вес, скорость, стадию развития и возможную мощность взрыва.
Я предполагал, что во время войны должны были существовать подобные устройства, но никогда не думал, что доведется увидеть одно из них. У меня и в мыслях не было, что кто-то мог сохранить нечто такое, что было свидетелем первых биотехнологических атак. И вот сейчас передо мной стоял человек, воевавший с первыми биотехами, и держал в руках пусть скромненькое, но оружие против них. Несколько дней назад я и мечтать о подобном не мог.
— Это рабочий образец? — спросил я, стараясь хоть немного совладать с охватившими меня чувствами.
— Вполне, — ответил Борис.
— Тогда завтра утром он может нам пригодиться для координации действий.
— Конечно, — подмигнул бывший морпех. — Я его затем и достал. Ведь каждый охотник желает знать, где сидит фазан.
— Было бы еще ружье на такого фазана, — мечтательно вздохнула Катя.
— Вот ружья нет. Поначалу никто не рассчитывал на то, что живые торпеды все же будут применены, потому оружие против них попросту не успели придумать. А потом биотехов вылупилось столько, что тратить время на создание оружия было уже бессмысленно. Всех не перебить все равно.
— Сейчас их меньше не стало, — нахмурился я.
— Причем после шторма я иногда находил в Бенкулу на пляже живые икринки, — кивнул Борис. — Это говорит о том, что, кроме рабочих биотехов, в океане полно икринок и личинок, что надолго обеспечит нам бурное будущее. Но насколько я понял, у вас с Кочей есть оружие против торпед.
— Это не совсем оружие, — покачал я головой. — Точнее, оружие, но оборонительного характера. Им можно нейтрализовать торпеды в определенной, причем не очень большой, акватории. На большее Кочино средство не годится.
— Сейчас сойдет и оно, — ответил Борис. — Но если мы поднимем золото, то можно будет подумать и о создании специального оружия.
— А чем вы во время войны были вооружены? — поинтересовалась Катя.
— Винтовками со специальными удлиненными пулями для подводной стрельбы, устойчивость которых обеспечивалась кавитацией. Но огонь из них можно было вести только на расстоянии прямой видимости под водой, а это слишком маленькая дистанция, когда речь идет о снаряженных нитрожиром скоростных торпедах. Наши винтовки были предназначены для поражения боевых пловцов. Против биотехов они оказались совершенно неэффективными.