Большая расплата
Шрифт:
— Oui, c’est ca! — воскликнул месье Бержерон, в котором появилась некоторая сумасшедшинка. — Британцы терпели вторжения раз за разом, пока не поняли, что их сила в их же слабости. Британия все силы кинула на освоение водных просторов и заодно приобрела власть над миром. Этого бы не случилось, если бы у них не было островного государства.
— География это история, — повторила Амелия, увлеченная идеей. Историю она любила, но про географию никогда даже не думала.
— А Квебек-то тут при чём? — спросила Хуэйфэнь.
— Ну как же? Квебек
— И заявление претензии на владение, — добавила Хуэйфэнь.
— Конечно же, существовали ранние карты. Самыми знаменитыми были карты Новой Франции Шамплейна и карты Дэвида Томпсона. Энтони Тюркотт был менее известен, но более любим, потому что изготавливал карты не для правительства, военных или коммерсантов. Он делал карты для людей.
Он смотрел на карту, словно та была человеком.
— Это, — его рука замерла над картой, — не одна из его официальных карт. Похоже, что сделана она шутки ради. И очень похожа на карту по ориентированию.
— Мы так и думали, — согласилась Хуэйфэнь. — Вы знаете про ориентирование?
— Конечно. Но эта карта отличается даже от старых карт по ориентированию.
— Как это?
— Ну, во-первых, снеговик, — месье Бержерон, улыбнулся. — Эта карта выглядит как смесь стилей. От обычной карты тут есть все топографические линии, только без указания названий, а от карты по ориентированию — указаны все сооружения, выполненные человеком, такие как каменная изгородь или фабричные здания. Но присутствуют ещё и причудливые штришки типа вот этих трёх, кажется довольно игривых, сосёнок. Должно быть, эту карту он сделал ради развлечения.
Месье Бержерон завис над поверхностью карты, словно ждал, что бумага нашепчет ему ответ.
— Или он сделал её для своего сына, — предположила Хуэйфэнь, опустив айфон на столешницу. — Мы думаем, это он.
Мальчик из витражного стекла, казалось, шагнул в карту.
Месье Бержерон скосил глаза на экран айфона.
— Исключительная выразительность. Откуда это у вас?
— Это часть витражного окна, мемориальный витраж, посвященный всем погибшим в первой мировой войне, — пояснила Амелия.
Месье Бержерон крякнул.
— Бедный парень, — сказал он и посмотрел вверх. — Почему вы решили, что это сын Тюркотта?
Хуэйфэнь увеличила изображение, и Бержерон удивленно округлил глаза, когда заметил карту, торчащую из солдатской сумки.
— Mais, c’est extraordinaire, — месье Бержерон покачал головой. — Когда размышляешь, сколько жизней полегло за клочок земли.
Он укоризненно зацокал, не одобряя войну и гибель молодых.
Амелия поднялась и подошла к гигантской карте, висящей за его спиной. Её пальца пробежались по дорогам и рекам, и замерли в долине.
Она обернулась.
— Здесь нет Трёх Сосен.
— Да куда бы они делись, — буркнула Хуэйфэнь, встав рядом. — Понимаю, когда её нет в GPS и на экономических картах, но это-то официальная
Месье Бержерон поднялся и присоединился к ним.
— Если тут чего-то нет, значит, оно не существует.
— Конечно же, существует. Мы там остановились, — удивлённо посмотрела на него Хуэйфэнь. — Эта ваша карта не вполне точная.
— Исключено. Тюркотт лично создавал её, — возразил Бержерон. — Его работы — это основа. Мы лишь добавляем новые города и дороги, но всё зиждется на оригинальных исследованиях Тюркотта. Может, он просто пропустил её? Это, должно быть, очень крохотная деревня. Никогда раньше о ней не слышал.
— Но Тюркотт там проживал, — сказала Амелия. — С чего бы ему убирать с официальных карт свою собственную деревню?
— Может, мы неправильно поняли, и он жил не там, — поправила её Хуэйфэнь. — Возможно, он нарисовал карту по ориентированию и отдал кому-то другому. Кому-то, кто проживал там.
— Тогда как она попала на витраж церкви в Трёх Соснах? — спросила Амелия. — Non. Эта карта создана человеком, который не просто жил в деревне, но и любил её.
— Так почему он скрывал её? — спросила Хуэйфэнь. Она повернулась к Бержерону. — Что вам о нём известно?
— По правде, не очень много. Подозреваю, тех, кто его встречал лично, не особенно много.
— Это как-то необычно, нет? — заметила Амелия.
Месье Бержерон улыбнулся.
— Меня тоже не многие лично встречали. Soci'et'e des cartelogues du Qu'ebec [9] пыталась воссоздать биографию Тюркотта для Энциклопедии Канады. Погодите, сейчас найду.
Он вытянул с полки толстый том. Смахнув пыль, нашёл нужную страницу, затем протянул книгу Хуэйфэнь.
9
Ассоциация картографов Квебека.
— Энтони Тюркотт — картограф, — стала читать девушка. — Родился в Ла-Сале в 1862 году. Умер в 1919.
— Но не в Трёх Соснах, — сказала Амелия, заглядывая подруге через плечо. — Тут сказано, он похоронен в местечке под названием Стропила-для-Кровли. Стропила?
Она посмотрела на месье Бержерона, который улыбнулся.
— Боюсь, именно так. Единственная величайшая ошибка Тюркотта. Она стала легендарной в мире топонимики.
— Он назвал деревню Стропилами?
— Мы не смогли это объяснить. Точнее, попробовали, попытались. На въезде в деревню существовала небольшая фабрика.
— По производству стропил?
— Oui. Да, тех самых деревянных конструкций, которые держат крышу. Мы полагаем, причина в том, что он не очень хорошо говорил по-английски, он перепутал что-то в названии деревни.
— И он никак этого не объяснил?
— А его никогда не спрашивали. Он прислал готовую карту с указанными на ней названиями, но это была маленькая деревенька, и никто не замечал его промаха долгие годы.
— Так откуда тогда вы знаете, что он не наделал других ошибок? — спросила Хуэйфэнь.